Довакина нет, но вы держитесь (СИ)

Похоже, меня она не узнала, что, впрочем, ничуть не удивляло. За последний месяц помимо получения шрамов на щеке, лицо осунулось, а бедра похудели так, что штаны приходилось подвязывать поясом, чтобы не сползали.

Орк встревожил струны лютни, заполнив зал музыкой, а я направилась к редгардке, надеясь, что не придётся готовить самой.

– Выпивки предостаточно, – улыбнулась она, выслушав заказ на плотный ужин. – Похлебку придётся подождать, а вместо отбивной могу предложить вяленого хоркера или солонину.

В отличие от оживлённого «Пика Ветров», путник, случайно забредший в «Верески», рисковал помереть от голода в ожидании ужина.

– Кровати по двадцать пять септимов за ночь, – сообщила Джонна, медленно следуя к кухне. – В связи с холодами цены пришлось поднять, да и слухи о драконах вовсе не идут на пользу делу.

– Герой он бесстрашный, он непобедим! – грубо затянул Лурбук, перекрикивая собственную лютню.

Жрец в ужасе посмотрел на орка и сразу расплатился с хозяйкой за двухместную комнату.

За дверями пение барда, к счастью, стало слышно хуже. Я поставила Ваббаджек у изголовья, понимающе взглянув на вопящее от ужаса лицо посоха, и вдруг вспомнила о призраке, донимавшем меня в прошлый раз.

– Эрандур, послушай, – начала я, вызвав заинтересованность жреца. – Здесь, возможно, водится привидение.

– Ну и что? – данмер спокойно отвязал ножны с пояса, словно призраки его совсем не пугали. – Изгоним, если придётся.

Разувшись, я уселась на кровати и, вытащив из рюкзака пергамент и уголь, углубилась в расчёты.

«Зелье сопротивления огню, – царапала на пергаменте. – Язык дракона – половина грамма, измельчённая костная мука – одна треть…» – зачеркнула «треть», вспомнив совет Квинта. – «Четверть грамма. Всего три четверти грамма на десять долей очищенной воды. Коэффициент растворимости при нагревании вдвое усилен за счёт перегонки. Зелье сопротивления огню – выход продукта – одиннадцать процентов. Слабое!».

Сложив пергамент, недовольно бросила уголь на тумбочку. Подбор концентрации дело непростое! На ночь, после долгого путешествия, заниматься расчётами почти бесполезно, но теперь, когда до меня дошла суть этого процесса, я не могла расстаться с записями и постоянно пыталась сопоставить свои знания алхимии с возможностью вывести какое-нибудь сильное зелье.

Даже во снах, помимо кошмарных видений, в которых меня со всех сторон обступали безглазые фалмеры, то и дело мелькали цифры.

Этой ночью пригрезилось странное. Маленькая белокурая девочка бегала вокруг меня и смеялась, пока я работала в небольшом огороде, высаживая картошку.

«Мама!» – я услышала отчётливый возглас и проснулась.

В комнате было темно и серо – в окне забрезжил рассвет, проявляя нечёткие очертания предметов, а возле плотно закрытой двери вдруг возникло тусклое серебристое свечение. Я в испуге вжалась в стену и вновь услышала плач ребенка.

– Кто здесь? – требовательно спросила, не боясь разбудить данмера.

Свет просочился сквозь дверь, словно звал последовать за ним. Наспех натянув сапоги и рубаху, позабыв даже про Ваббаджек, выбежала из комнаты в зал, заметив, что свечение движется к выходу из таверны.

– Стой!

Призрак исчез, а я выскочила на крыльцо, озираясь по сторонам, и на всякий случай окружила себя Дубовой плотью.

Над Морфалом властвовал промозглый рассвет, опутанный верёвками тумана, как непролазной паутиной. Безветренная и дурно пахнущая хмарь поманила меня на деревянные мостки над замёрзшими болотами.

Туманная зыбь вздрогнула, точно пронёсся ветер, белая мгла шевельнулась в стороне от руин сгоревшего дома, и моих ушей снова коснулся тихий плач.

Мостки скрипнули, впереди раздались шаги.

Марево молочно белого тумана пришло в клубящееся движение, словно кто-то капнул в него чернил – впереди рождалась чёрная стройная фигура. Женская фигура. Она медленно шла от сгоревшего дома, плавно покачивая бёдрами; подол траурного платья развевался при ходьбе, касаясь досок покрытых наледью, следом волочился длинный плащ с капюшоном. Силуэт проявился, и сверкнули пламенем красные глаза, приковывая меня притягательной красотой.

Обворожительное мраморно-белое лицо с утончёнными чертами и алые губы, увлажнённые испитой кровью. Незнакомка приблизилась ко мне и улыбнулась. Я заметила пару неестественно длинных клыков.

– Доброе утро, – произнесла она томным голосом. – Я тебя здесь раньше не видела.

«Боги, как она прекрасна!» – думала я, глядя на неё, будучи не в силах оторвать взгляд и чувствуя столь острое вожделение, что готова была броситься на неё и заключить в объятия.

– Меня зовут Джулия Октавия, – сказала я, не узнав своего голоса.

– Не бойся. Моё имя Алва. Я не причиню тебе вреда.

Она протянула ладонь и дотронулась до моих шрамов. От леденящего смертью прикосновения я едва не застонала.

– Сразу двое, – шепнула она. – Это ничего. У вас есть шанс. Ты мне нравишься… Ты не похожа на этих забитых селян. Внутри тебя сила, о которой ты не знаешь… О, да! Вкусная горячая сила!