Доверь мне свое имя (СИ)

– Конечно, ректор Эвернер, – ответила императрица и стала в дверях, так что мимо нее точно никто не смог бы пройти. – И… спасибо. Вам обоим. Даже если ничего не получится.

– И еще один момент. Мне нужно ваше разрешение на использование истинного имени Эдена.

– Разрешаю, – склонила голову Мария.

Я устроилась в кресле, опустила голову на спинку, сжала руку Сокола – совсем ледяную.

– Закрой глаза, Лучик, и повторяй за мной, – донесся голос Дерека. – А-миэ-аи-тэ.

– А-миэ-аи-тэ, – повторила я, чувствуя, будто проваливаюсь в глубокую яму.

– Зови его там, куда идешь. Его имя Эйдинар.

Куда иду? И вдруг тьма перед глазами рассеялась. Я стояла на парадной лестнице императорского дворца. Слышался лязг оружия, какие-то крики. В воздухе пахло едким дымом.

– Эйдинар! – крикнула, срывая голос. – Эйдинар!

Попыталась почувствовать его – и не могла. А где находятся комнаты Эдена во дворце, понятия не имела. И потом, его там может не быть. Я шла медленно, прислушиваясь к себе, время от времени повторяя его имя. Поднялась на второй этаж, двинулась вдоль ряда запертых дверей.

– Эйдинар! – крикнула снова. Вдруг одна из дверей резко распахнулась, и из нее вырвался сноп пламени. Я отскочила, побежала вперед, начиная понимать, где оказалась. Почему же не получается ощутить магию Сокола? Хотя… В том дне не было еще императора Эдена. Не было Эйдинара. Маленький Сокол не знал своего истинного имени.

– Сокол! – закричала я. – Сокол, милый, где ты?

И ощутила тоненькую ниточку, уводившую туда, где было так много дыма. Я пошла за ней, боясь упустить, сбиться с пути, а ниточка вела и вела, пока между мною и целью не очутилась дверь.

– Сокол? – позвала я и шагнула… в детскую. Повсюду лежали игрушки. Но мне надо было не сюда, а чуть дальше. В спальню! Точно, в своем видении я находилась в спальне, когда получилось пробить ментальный щит принца. Вот только одна из игрушек пошевелилась. Маленькая плюшевая собачка вдруг выкатилась мне под ноги, начала расти и превратилась в огромного пса. Его глаза светились, из пасти капала пена.

– Пусти! – взмолилась я. – Мне нужно к Соколу, ему там плохо!

Но пес только протяжно зарычал, переступил с лапы на лапу, а потом прыгнул. Я громко взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Призвала магию, но моей силы в чужом сознании не существовало.

– Пожалуйста! – обратилась к собаке. – Твоему хозяину нужна помощь. Сокол! Эйдинар!

Пес глухо завыл, а я, решившись, помчалась к запертой двери за его спиной. Клацнули зубы, но поздно: я уже ввалилась в задымленную спальню. Пустую… А потом снова вспомнила пойманный отголосок чужого воспоминания, опустилась на коленки и заглянула под кровать. Маленький белокурый мальчик с огромными зелеными глазищами был там. Свернулся калачиком и молча плакал. Ни звука, ни стона.

– Сокол, – позвала я его. – Соколик, миленький, иди сюда!

– Ты кто? – звонко спросил мальчишка. – Где моя мама?

– Она ждет тебя. Я отведу. Выбирайся оттуда.

– Ты врешь! – В глазах Сокола заблестел гнев. – Моя мама умерла. Я видел. А ты врешь!

– Нет, тебя ждет Мария. Ты помнишь Марию? Она плачет! Разве ты хочешь, чтобы она плакала?

Мальчик засомневался.

– Я ее не помню, – сказал следом.

– А меня? Совсем не помнишь? Я Лучик.

– Лучик…

Огонь взревел сильнее. С треском рухнуло что-то в гостиной.

– Надо выбираться, или ты тут сгоришь! – продолжала я, понимая, что при настоящем пожаре мы бы тут беседы не вели, а задохнулись бы от дыма. Но он существовал только в памяти Сокола. День, ставший его кошмаром навсегда.

– Я не хочу выбираться, – слишком по-взрослому ответил ребенок. – Мне страшно, Лучик.

– Не бойся, ты ведь не один. У тебя есть Мария и братик Свет. Есть мы с Дереком. Твой кузен Лед, Мрак…

– Мрак умер, – тихо проговорил Сокол.

Я задохнулась от боли. Умер? Мне никто не сказал. Да и было ли время говорить?

– Но он не хотел бы, чтобы ты тоже погиб, Эйдинар, – не стала сдаваться. – Идем! Пожалуйста, пока не слишком поздно.

И вдруг поняла, что начинаю задыхаться. Сон Сокола постепенно становился моей реальностью. Схватить бы его и вытащить оттуда! Но Дерек говорил, он должен вернуться сам.

– Мне плохо, Сокол. Мы тут оба умрем, – сказала я и закашлялась. – Кто-то поет…

Тихий голос лился откуда-то сверху. Видимо, он принадлежал императрице Марии. Она что-то пела своему сыну – слов не разобрать. Сокол вдруг выбрался из-под кровати. Я подхватила ребенка на руки. Теперь к выходу!

Вот только там, где была гостиная, теперь бушевало пламя. Как нам пройти? Я схватила покрывало с кровати, укутала нас обоих.

– Прикрывай рот и нос, – попросила малыша. – Идем!

И кинулась в огонь. Жгло немилосердно! Но я бежала вперед. Пламя расступилось, выпуская нас. Мы вывалились в коридор, и уже взрослый Сокол поставил меня на ноги.

– Бежим, Лучик, – хрипло проговорил он. – У нас мало времени.

И мы понеслись. Он знал дорогу лучше меня – летел впереди, увлекая меня за собой обратно к лестнице, а оттуда – по коридору к двери из дворца. Дверь распахнулась, словно приглашая нас, только вдруг темная фигура перекрыла выход.