Доверенность на любовь

Впервые за последние годы работа доставляла ей настоящее наслаждение. Сделав контурные чертежи карандашом, Оксана взялась за рипитограф и яркими линиями туши обвела все карандашные линии. Немного устав стоять за кульманом, женщина опустила доску пониже, поставила кресло и, став на него коленями, принялась разрисовывать свой план цветными маркерами. Она старательно подбирала цвета, чтобы те сочетались друг с другом.

А затем настал самый интересный момент. Нужно было определить, какие изменения произведет Лозинская в своей будущей квартире, хоть пока она ею еще не владела. Она любила это занятие с детства. Сколько планов она перерисовала за всю свою жизнь!

Рука ее дрогнула, когда она подносила к ватману карандаш. Оксана провела тонкую, еле заметную линию, которая должна была символизировать собой стену, отделяющую гостиную от кухни.

«И зачем мне такая большая квартира? — в ужасе подумала Оксана. — Наверное, мне придется еще раз выходить замуж, потому что жить одной в такой громадине просто неприлично. Да, — тут же спохватилась женщина, — первым делом нужно будет поставить металлические двери», — и она карандашом нарисовала двойную дверь на входе.

Планы менялись один за другим. Оксана уже до половины уничтожила большую кохиноровскую стерку, пока не догадалась, что эскизы лучше всего делать на маленьких листочках. Она перебралась за письменный стол, включила настольную лампу и принялась просто, не в масштабе, а приблизительно рисовать расположение комнат. Теперь женщина уже более склонялась к тому, чтобы на первом этаже сделать гостиную и хозяйственные помещения, а на втором спальню и комнату для работы. Оксана Лозинская понимала, что многие из ее планов просто несбыточны. У нее никогда не хватит денег, чтобы сделать такой шикарный ремонт и привести эту заплеванную и заблеванную квартиру в порядок. Но мало ли чего не сделаешь в мечтах! И весь сегодняшний вечер она решила отдать им.

Зазвонил телефон. Оксана схватила трубку и сразу же поняла, кто это звонит.

— Привет, работница, — раздался веселый голос Валентины Курловой. — Ты долго еще собираешься сидеть?

— Я буду сидеть до того времени, пока не придумаю что-нибудь сногсшибательное.

— Я-то считала, что ты придумала уже десять сногсшибательных планов или я ошибаюсь?

— Ты близка к истине. Но ни один из них почему-то меня не устраивает.

Чтобы не терять времени зря, Оксана прижала трубку плечом к щеке и принялась рисовать следующий план. Она отвечала рассеянно, почти не заботясь о том, чтобы уловить смысл вопроса.

Валентина сообразила, что позвонила не вовремя.

— Ладно, работай. Надеюсь, тебе скоро это надоест. И учти, если ты будешь так задерживаться на работе, то мне придется пригласить какого-нибудь мужчину. Не коротать же мне время в одиночестве! Вот тогда тебе и придется сидеть на службе до самого утра.

— Я этого не боюсь, — рассмеялась Оксана и резко повернулась на вертящемся кресле.

Она зацепила баночку с разведенной тушью, которой заливала фоны на больших перспективных проектах. Обычно заказчики мало интересовались конкретными планами, им было нужно иметь огромный лист ватмана с красочно нарисованным проектом новой квартиры, обязательно в перспективе, с маленькими фигурками людей и мебелью.

Разведенная тушь хлынула на пластик стола и брызнула на рубашку Оксаны. Та вскрикнула.

— Что такое? Тебя кто-то щекочет?

— Да нет, тушь разлила, — объяснила Лозинская и, быстро попрощавшись, побежала к умывальнику отмывать пятна с рубашки.

«Какие идиоты наши клиенты! — вместо того, чтобы злиться на себя, злилась на чужих людей Оксана Лозинская. — Они ничего не понимают в том, что красиво, а что уродливо».

И ей припомнился последний заказ, когда внезапно разбогатевший провинциал купил в Москве квартиру и решил обставить ее с размахом, предварительно сделав капитальный ремонт. Все, что ни предлагала ему Оксана, тому не нравилось.

Наконец он повел ее к одному из его соседей. Скорее всего, ремонт тому делала какая-то бригад, халтурщиков в советские времена, промышлявшая сборкой коровников. На потолке красовалась гипсовая плитка с фальшивой позолотой. Пол покрывал паркет, выполненный по эскизам русских крепостных художников 18 века.

— Мне нужно сделать вот так, — сказал заказчик.

И Оксане тогда сразу же вспомнилась лекция по архитектуре, когда преподаватель им рассказывал о том, как строились на Руси храмы до 18 века. Обычно использовался аналог. Боярин приводил зодчего и говорил: «Мне нужно построить точно такой же храм, как во Владимире».

Разведенная тушь отстирывалась плохо, вода шла из крана чуть теплая, а туалетное мыло, лежавшее на умывальнике, никак не хотело растворить и унести с собой черное пятно.

Послышался звонок в дверь. Вахтер недовольно что-то пробормотал и припал к глазку. Затем заскрипели петли металлической двери. Оксана обернулась, надеясь увидеть кого-либо из знакомых сотрудников бюро. Но порог переступил высокий плотник, бывший еще совсем недавно свидетелем ее размолвки с Виктором. Вахтер удивленно воззрился на вошедшего.

— Чего это тебя принесло, Саша?