Доверяй, не проверяй

— Вы не подумайте, что я не понимаю, мисс Дьюли. Вы пострадали на службе… я сочувствую, что вам довелось такое пережить… Следственное управление и лично я готовы помочь всем, чем сможем, но…, - заметив в моих глазах растерянность и неверие, мужчина вздохнул и продолжил уже менее официально. — Эверли, поймите и меня, вы сейчас фактически новобранец… ничего не знаете, ничего не умеете. Начальник отдела магических преступлений — должность не игрушечная. За вами люди, жизни… кхм, это большая ответственность. Прежде вы были лучшим кандидатом среди возможных, но теперь… я могу обещать вам только должность рядового следователя, да и, признаться… даже на это были возражения…

В кабинете повисло тягостное молчание, которое я совершенно не знала, чем нарушить. Сидела оглушенная, ослепленная и абсолютно раздавленная разумностью его доводов.

В том же состоянии спустя пару минут я и покинула кабинет начальника Следственного управления. Растерянно остановилась в коридоре, аккуратно прикрыв за собой дверь. И? Что теперь? Что мне делать? Что говорить? Как себя вести? Как вообще жить? В Ластрее все было временно и из-за этого проще. Сейчас я куда острее ощущала, чего лишилась. Я не помнила Следственное управление, не помнила людей, которые здесь работали, и даже дом, в который после возвращения в Льен отвел меня де Ла Маст, я не знала.

Пока я медленно шла по коридорам, забирала со стула свою куртку, проходила между рабочих столов, мимо женщин и мужчин, за моей спиной шептались. Я не знала имен этих людей, но могла, даже не особо прислушиваясь, разобрать фразы:

— Я говорил, что так будет, — тоном провидца заключил краснолицый толстяк.

— Замолчи, Бомер! — шикнули из угла.

— Сам молчи!

— Бедная! — жалостливо проводил меня женский голос.

Странно, но меня не трогало это шушуканье, просто хотелось поскорее выйти на воздух.

— Ну, как? Что он сказал?

На улице меня ждали Анориан и Ядвига. С самого начала мы докладывали начальству о путешествии в Ластрею все вместе, а потом мистер Артикус попросил остаться только меня.

— Сказал, что я не соответствую должности.

Я остановилась, сжала в карманах кулаки, закрыла глаза и подняла лицо к небу, наслаждаясь прохладными снежинками, падающими на полыхающие огнем щеки.

— Что? — Ядвига требовательно потеребила мое плечо.

— Уволил, — не открывая глаз, безэмоционально пояснила я.

Де Ла Маст только возмущенно ругнулся. Хлопнула дверь, и он пропал, я чувствовала это, не размыкая век. На улице остались только я и Ядвига.

— Если так, я тоже уволюсь! — решительно объявила бывшая коллега. — Да и Анориан уйдет. Он был здесь только из-за вас.

— Это не нужно, — я, наконец, открыла глаза, уткнувшись взглядом в плотную, уныло-серую простынь облаков.

Ядвига спорить не стала, только упрямо сжала губы.

— Проводите меня? — поинтересовалась я, чувствуя себя ужасно оттого, что приходилось просить друзей показать, где находится мой дом. С одного раза я не запомнила.

Часть 2. Глава 22.2

***

Льен почти полностью наполняли небольшие кирпичные домики с высокими крышами-конусами. Таким было и мое жилище. В глубине души я ждала, что именно дом разбудит во мне какие-то воспоминания или преподнесет не блюдечке очередное видение, но… стотысячное разочарование вогнало меня в еще большую тоску.

Теперь у меня отсутствовала не только память и прошлое, а еще и работа, какие-либо средства к существованию, да и надежда на возвращение к прежней жизни ощутимо поблекла. Вера в лучшее — это замечательно, но хоть иногда нужно что-то еще, чтобы не переставать бороться.

Не смотря на усталость, уснуть я не смогла, поэтому принялась ходить по дому, разглядывая маленькие картинки на стенах, книги на столе, рассматривая одежду на вешалках и заглядывая в шкафы на кухне в поисках чая. Нужно ведь было как-то снова возвращать себе ощущение хозяйки этого кирпичного островка. Пока я чувствовала себя гостьей, которая нагло шарится в чужих шкафах.

Но даже ароматный горячий чай не вызволил меня из заморозки, в которой я очутилась после недавнего разговора. Я смотрела в окно и ничего не видела. Ощущала, как горячая жидкость обжигает внутренности, но не греет. Я даже попыталась заплакать, чтобы расшевелить чувства, но слез не было. Не было ни тепла, ни уюта, ни ощущения «своего места». Казалось, что все вокруг чужое и абсолютно незнакомое.

Наверное, я любила этот старый, потрепанный диван. Или не слишком много времени проводила дома, чтобы озаботиться покупкой нового.

Работала я много. Это было очевидно по бесконечным стопкам папок, возвышающимся на столе — полистав их, я поняла, что это рабочие документы. Интересно, как мне разрешили вынести их из участка? Возможно, я никого не спрашивала.