Доверие

Дикки протолкался меж танцующих, галдящих друзей к столу, на ходу зачерпнул ложку салата. Я обязательно полечу, думал он, энергично жуя. Сердце его пело, кровь горячо, туго билась в жилах. Он слегка приплясывал под музыку. Обязательно. Среди ста тысяч народу затеряться - плевое дело. Пролезу завтра зайцем, мне ли их электронику не обмануть, на стартовом поле этом. Он дожевал, проглотил и, не присаживаясь, по-прежнему притоптывая в такт мелодии, зачерпнул еще. Вот мама только... На миг он перестал жевать. Ну, ладно. Что об этом. Когда там самые трудности пройдут и станет вроде как на Земле, я вернусь, конечно. Но если все время про маму думать, мужчиной никогда не станешь и ничего в жизни не сделаешь. А, все обойдется, все будет прекрасно, только бы пробраться на корабль! Такое дело начинается - нельзя, чтобы без меня! Второе солнце станет человеческим, и уж я обязательно приложу к этому руку! Скорее бы рассвет. Хотелось немедленно бросить свою монету, орел или решка, пан или пропал, прозябать или жить. Жить! По-настоящему жить, на пределе! Тоже мне, выдумали не пропустить меня из-за каких-то там паршивых кровяных каких-то телец. Ха-ха, только и могу сказать вам в ответ. Гжесь - мальчишка, пусть милуется со своей голенастой, раз это для него интереснее всего - на Земле ли, на Терре... Мы станем галактической расой наконец, целую планету сделаем второй Землей на другом краю Галактики - эх, ты, Гжесь! Полечу, полечу!

МЭЛОР

Когда Бекки подкралась сзади, Мэлор не обернулся, делая вид, что не слышит ее бережных кошкиных шагов. Она, конечно, боялась ему помешать пусть думает, что не помешала. Хотя он не работал. Он сидел, уставясь в бумаги, и пытался представить, что происходит сейчас на лайнере. Наверное, пассажиры уже расходятся по нейтрализационным камерам. Бекки несколько секунд шепотом дышала над Мэлоровым плечом, а потом спросила тихонько:

- Ждешь?

Она все сразу поняла. Она все всегда понимала сразу.

- Ну, в общем... - он зажмурился.

- Все ждут, - вздохнула она. - Ты... ты почему все-таки заявления-то не подал?

- Зачем? - спросил он.

- Привет! Как это - зачем. Даже я подавала!

- Я знаю.

После того, как ее отбраковала медкомиссия, он сжег уже заполненный бланк с заявлением, лежавший в верхнем ящике стола. Он не хотел - один. Странно, неужели вот об этом даже она не догадывается? Он открыл глаза и обернулся. Она немедленно расцвела улыбкой, встретив его взгляд. Она была маленькая, тонкая, с хрупкой копной каштаново-рыжих волос, которые острыми, загибающимися вверх языками скатывались поверх свитера к отчетливым лопаткам и небольшой груди. Мэлор осторожно запустил пальцы в эту копну.

- Идем в зал, - сказала Бекки виновато. - Уже собираются.

- Идем, - ответил Мэлор и поднялся. Они вышли из уютной каюты в коридор, двинулись к лифту. Мэлор кусал губу, Бекки молча шла рядом и время от времени коротко заглядывала ему в лицо.

- Генераторы не погасили? - вдруг встревожившись, спросил Мэлор.

- Нет, - тихо ответила она. - Конечно, нет.

- Правильно... Праздник праздником, а статистика пусть набегает. Мощность на выходе та же?

- Конечно.

- И датчики ничего не регистрируют, естественно.

- Ничего пока...

- У меня такое чувство, - сказал Мэлор, - что сегодня обязательно будет результат.

Бекки украдкой вздохнула.

- Товарищи персонал Ганимедского института физики пространства! возгласил, поднявшись с искрящимся бокалом в руке, Карел. - У нас, как и у остальных пятидесяти миллиардов человек человечества, сегодня торжество. При всем том среди нас присутствует странная личность. Вы догадываетесь, кого я имею в виду?

Полтора десятка человек, сидящих за праздничным столом, уставились на Мэлора, оживленно рокоча: "Нет! Не догадываемся!"

- Я имею в виду одного из самых молодых наших сотрудников - хотя все мы тут, правду сказать, не старые... Мэлора Юрьевича Саранцева.

Раздался одобрительный гул.

- Эта странная личность - единственная из нас, которая даже не подала заявки в медкомиссию. Все сделали это, и двое наших, как известно, прошли отбраковочные тесты. По окончании работ по нашей общей теме они вне очереди примкнут к славному отряду переселенцев.

- Вешать личность! - взревели все. Карел качнул бокалом.

- Я не шучу, - от скрытой обиды его голос был излишне резок, и сразу стало ясно, что если до этого он хотел говорить щадяще, пряча чувства за иронией, то теперь выскажет все впрямую. - Меня это, признаться, удивило. Факт такой социальной индифферентности, прямо скажем, настораживает. Должен настораживать. Во всяком случае, меня насторожил. Сейчас, конечно, не время и не место, но я пользуюсь случаем привлечь общее внимание к факту, в котором обязательно нужно будет разобраться. Неужели наш коллега, столь храбро громящий основы теории надпространственных взаимодействий и не боящийся авторитетов, реальных-то трудностей все же боится в душе? Но, спрашивается, кому как не молодым, здоровым, одаренным...