Доверие

И совсем уже некогда было ему размышлять о том, что, коль скоро ни о чем не подозревающих людей приходится за глаза делить на спасаемых и обреченных, значит, в расчеты все же вкралась ошибка. Ее не выявить аналитическим разбором тактики, потому что она - не деловой просчет, но мстительная погрешность против неких истин, которые всегда кажутся слишком общими и вечными для того, чтобы быть применимыми; и не рассудок, а только совесть ощущает противоестественность самой стратегической посылки: один человек молча выкраивает из всех остальных процент потерь. Только совесть, ничего толком не понимая, шепчет: "Обман!" - пока мозг строит ей наперекор безукоризненные, далеко идущие планы; но в тот самый момент, когда уже мерещится, будто самое трудное позади, и жертвы были не напрасны, и уже не придется больше брать себя и других за глотку ради будущего счастья, эти планы с каким-то мистическим, вековым постоянством, и вместе с тем всегда неожиданно, вдруг жидко и скользко выворачиваются наизнанку и, как в шторм лопнувший парус, свирепо хлещут обрывками и своего создателя, и всех, им спасенных.

Мэлор никогда не думал об этом, и тем более теперь ему некогда было забираться в эти дебри, но отволглые листья сомнений трепетали и роняли твердые тяжелые капли, а Мэлор содрогался, превозмогал, старался не раскиснуть и был уверен, что это - мужество.

- Только имейте в виду, - жестко сказал он, - процесс уже пошел. Если вы, скажем, ухитритесь меня взорвать или срочно протаранить генератор в пространстве - все зря, потому что баланс звезды нарушен. В ближайшем будущем она так или иначе либо коллапсирует, либо взорвется. Терра обречена. Я не блефую, Чжуэр. В моей каюте, в левом верхнем ящике стола, вся математика. Покажите экспертам.

Посеревшие губы Чжуэра беззвучно шевелились. Мэлор умолк ненадолго, а потом закричал так, что динамик селектора захрипел от перегрузки, глухо и раскатисто взрываясь на взрывных согласных от хлопков воздуха о микрофон:

- Я не дам вам спалить Землю! Покуражились, безмозглые, хватит!!

Чжуэр непроизвольно встряхнулся, будто пытаясь проснуться.

Но проснуться не удалось. Мир совершил головокружительный оборот. В экспериментальном зале, залитом холодными огнями светильников, с резко отблескивающими гранями пультов, пребывала власть. Дурацкая сталь на двери мешала прийти, дать ей кофе или сок и укрыть ноги пледом.

- Я понимаю, - проговорил Чжуэр медленно.

- Очень рад, - сказал динамик с веселой злостью. - Тогда постарайтесь мне больше не мешать. Я заблокировался в зале и выйду отсюда только когда смогу окончательно убедиться, что все мои распоряжения выполняются. Помните, Чжуэр, я вам не доверяю! Всем! - он перевел дух и просто закончил: - Но Землю я спасу.

- Мэлор Юрьевич, - от волнения хрипловатым голосом произнес Чжуэр, а как у вас с едой?

- Черт, - сказал Мэлор после долгой паузы, - как вы точно бьете. Видна школа. Я сам не так давно сообразил, что даже термоса с кофе прихватить не вспомнил. В голове одни формулы.

- Мэлор Юрьевич, - голос Чжуэра дрогнул. - Я клятвенно обещаю вам, что мы не сделаем ни одной попытки насильственно прекратить ваше предприятие. Вы убедили меня. Клятвенно обещаю. Разблокируйте зал, не мучайте себя. Будем работать. Вы же понимаете, что переиграли Ринальдо.

Как только язык повернулся сказать такое. Пять лет вместе, пять лет... как верный пес...

Но язык повернулся.

- Каким-то малохольным языком вы заговорили, Чжуэр, - насмешливо сказал голос Мэлора. - Да какие тут могут быть клятвы, когда речь идет о таком деле. Верю, не верю... на ромашках гадать. Я обязан исходить из худшего. Поэтому делайте, что вам говорят.

И это все решило. Если бы дверь открылась, Чжуэр без колебаний низложил бы незадачливую власть и старался бы потом не вспоминать о своей минутной слабости, ибо настоящая власть - в глубине души он знал это точно, - как бы ей по-человечески ни приходилось плохо, должна зависеть лишь от себя.

Но дверь не открылась.

- Поторопитесь с кораблем, - приказал динамик. - Если он погибнет, это будет на вашей совести.

- Есть, - ответил Чжуэр.

Я ненавижу вас, Ринальдо, думал Мэлор, зябко ежась у громадного, залитого трепещущими радугами индикаторов пульта. Засунул под мышки холодные влажные ладони. Будьте вы прокляты. Из-за вас я стал лгуном; теперь - насильником; завтра, возможно, - убийцей. И вы ни малейшего выхода не оставили мне. Потому что справиться с подонками, что там ни говори, можно только их оружием. Ведь подействовало, подействовало! Не то что мои слова там, в кабинете... На насилие приходится отвечать насилием, потому что больше на него ответить нечем. А смолчать, стерпеть - нет права, если ты не подонок.

Погибну я или нет, но все откроется и Ринальдо будут судить. Судить. Если только он не окажется сумасшедшим.

Хорошо, если бы он оказался сумасшедшим...

Как еще объяснить, что он просто не пожелал спасти Землю от взрыва Солнца?

Если я погибну, Бекки с кем-нибудь другим будет кормить пингвинов с рук...