Доверие [первый вариант]

- Я уже изголодалась тут без тебя, - сказала Айрис, поднимая голову. И подняла. И перестала говорить, и провела ладонью по задрожавшим губам.

- Здравствуй, - сказал Ринальдо и поспешно подал ей руку - он очень боялся, что она захочет чмокнуть его в щеку. Раньше она со всеми здоровалась и прощалась так. Она секунду помедлила, а потом ответила на рукопожатие и произнесла:

- Здравствуй, Ринальдо... - глотнула. - Ты давно здесь не был. Садись.

- Давно. Всё, знаешь ли, недосуг...

- Вас можно поздравить? - спросила она. - Чари, девочка, закажи нам что-нибудь на свой вкус...

Она сильно изменилась, подумал Ринальдо, садясь. Нервы расслабились в глуши. Раньше она ни за что не обнаружила бы волнения... Да раньше она и не стала бы волноваться. Подумаешь...

- С чем поздравить? - спросил Ринальдо, жадно рассматривая ее лицо. Она настолько изменилась, что смутилась, отвела взгляд, оправила воротник, подняла его, чтобы не видны были плечи. Чари стояла сзади и наблюдала, не дыша.

- Ну как же, - произнесла Айрис. - Дело запущено. Третий корабль пошел.

- А, - сказал Ринальдо, - ты об этом... - На стене висело стереофото молодого Чанаргвана, времен Школы. Ослепительная улыбка, блестящий комбинезон в обтяжку, в руках - охапка полевых цветов, на заднем плане - небо с кучевыми облачками. - Да, мы не зря потрудились. Теперь можем позволить себе ежедневные старты, а в будущем - до трех-четырех стартов в день.

- Я поздравляю, - сказала Айрис. - Чан тебе здорово мешает?

- Нет, что ты... Я привык.

- Чари, я же просила сделать нам ужин.

- А... А что вы любите? - нерешительно спросила Чари из-за спины Ринальдо. Ринальдо всем корпусом повернулся к ней.

- Я всеядный.

- А больше-больше всего?

- Да как сказать... - он покосился на Айрис. Он забыл, что он любит. Ему некогда было колдовать над меню. Как правило, он что-то доказывал кому-то и во время ужинов, и во время обедов, и во время завтраков тоже...

- Ты не помнишь, что я любил больше-больше всего? - спросил он.

Айрис пожала плечами. Вот эти плечи... Он попытался вспомнить, но не смог-только здоровенные коричневые пальцы Чанаргвана померещились ни с того ни с сего на белой, слегка украшенной веснушками коже.

- В такую жару ты даже на ужин запросил бы окрошку или свекольник, бокал грейпфрутого сока и кусок буженины. Не знаю, как теперь, у тебя всегда были странные вкусы, и они так часто менялись...

- Ты так считаешь? - искренно удивился Ринальдо. - Мне казалось, что у меня вовсе не было вкусов, а уж если бы и нашелся один-два, так на века.

- Тебе только казалось. На самом деле ты был очень привередлив, - она улыбнулась. Ее губы уже перестали дрожать.

Вот эти губы...

- Я поняла, - сказала Чари робко. - Я пошла, да? Так оставите?

- Разумеется, - ответил Ринальдо, снова повернувшись к Айрис. Айрис тщательно изучала платье у себя на коленях. Принялась разглаживать его ладонью. Чари вышла.

- Ты зачем приехал? - спросила Айрис, не поднимая глаз.

- Просто так, - ответил Ринальдо и половинчато улыбнулся. - Захотел увидеться, а теперь есть свободное время...

Это была неправда. Он приехал не просто так. Третий корабль погиб, несмотря на ночную проверку, взорвался, как и первые два, и на нем были убиты еще сто тысяч человек, тщательно отобранных переселенцев. Он приехал сюда, оттого что у него не было больше ни грамма сил. Он приехал вспомнить. Воскресить. И вновь полюбить, и вновь возненавидеть. Он давно уже не любил и не ненавидел, а только спасал. И теперь спасать, не любя, не хватало сил.

Она чувствовала его взгляд, но вскинула глаза, чтобы удостовериться, и опять сразу же опустила. Вот эти глаза...

- Как ты смотришь...

- Как? - спросил он.

- Сама не знаю... Ты ведь так и остался один?

- Это не совсем верно. Просто я даже не помню, как там кого звали. Это было давно, в первые годы после госпиталей.

Она медленно покивала.

- И то слава богу... Детей нет?

- Нет.

- Потому ты и украл у нас Дахра?

- Я никогда ничего не крал, Ай... даже безделушек. Тем более того, что мне было дорого.

-Что?

- Ну... я говорю, украсть то. что любишь, куда труднее, чем то, что безразлично... ты так не считаешь?

Она покачала головой. Волосы ее мягко заколебались, вьясь вокруг головы, ластясь к маленьким тугим ушам - вот эти уши...

- Что за вздор! Я просто не могу понять твоих истин, Ринальдо. Сколько же мы не виделись?

- Двадцать три.

- Двадцать три... С ума сойти. Отослал Дахра черт-те куда и пришел за Чари?

- Разумеется, нет. Она не слышала.

- Как ты мстишь. Сколько злобы, сколько ненависти, боже мой... Неужели можно так - двадцать три года любить и желать зла издалека?

- Не знаю, - честно сказал он. - Про зло - это, разумеется, ерунда, а любить... Просто мне без тебя как-то скудно, понимаешь?

- Скудно, - задумчиво повторила она. - Понимаю...