Доверься

– Ну и? – вопрошает сквозь зубы.

– Что и? – теряюсь я.

– Почему ты не отбила мои ложки и вилки?! – Паша скрещивает руки на груди. – За главную тебя оставил, а ты все профукала!

– Не отбила? – переспрашиваю, еще больше растерявшись.

Он злой. Очень. Даже слишком. Слишком злой для человека, потерявшего столовые приборы… И меня осеняет!

Ауч. Да он же просто шутит!

– Паша, их в два раза больше было! – включаюсь в игру, начиная причитать.

Он хмурится.

– Они тебя пытали?

– Да!

– Боже, иди сюда, мой боец, – с этими словами литовец раскрывает объятия.

Я срываюсь с места и врезаюсь в него, крепко обняв за шею. Паша делает шаг назад, чтобы не завалиться от моего напора. Удерживает.

– Я ведь еще болею! – жалуюсь. – У меня насморк! А они! Посуду били! Шкафами хлопали!

– Капец, Ди. Ну как же так-то.

– Такие ужасы, – горестно всхлипываю. Потом добавляю уже нормальным голосом, с улыбкой: – Я все помыла и убрала. Пошли обедать?

– Пошли, – соглашается Паша. – Я выпишу тебе медаль и премию. За смелость и отвагу.

– А ложки из премии вычтешь?

– Естественно, – кивает он. – Не ожидал от тебя столь халатной расточительности.

– Если начистоту, я предлагала еще и кастрюли забрать.

– Как непрактично.

Я снова хихикаю, как школьница, и веду его за руку в кухню. Где мы обедаем, обсуждая сегодняшний день. Паша делится подробностями с работы. Я пересказываю в красках набег с последующим грабежом.

– Честно, не помню, откуда ложки. Может, ее мама дарила, может, моя. Мы когда вместе жить начали, нам много чего надарили. Столько лет прошло.

– Я растерялась. Подумала, что… ты займешь ее сторону. Хотела соблюсти нейтралитет. Это было непросто. Я ревновала.

– Напрасно.

– Это все, что я хотела услышать.

Паша берет меня за руку.

– Я весь день ждал, когда уже домой поеду. На часы смотрел. У меня такого давно не было. Чтобы хотелось время на операции торопить, – говорит он.

Понимаю, что услышала максимум, который он пока готов дать мне.

И это не мало. Когда человек так сильно стремится быть рядом с другим человеком. Все остальное – решаемо.

– Ты меня вдохновляешь, – говорит Паша. – Быть лучше.

– А ты меня.

Он тянется и целует меня в губы. Сначала нерешительно нежно, потом нетерпеливо жадно.

– Обещаю, – шепчу я сбивчиво, – что больше ничего твоего никому не отдам.

И тебя! И тебя не отдам!

– Обещаю, – дает клятву он в свою очередь, – что буду приносить домой столько вилок, сколько потребуется. Если ты вновь струхнешь.

– Я не испугалась!

– Ну да, конечно.

Несмотря на шуточное настроение, весь оставшийся день заметно, что Паше не понравился визит Лиды и Вероники. Он злится, хоть и скрывает это. Но я чувствую. Малейшую перемену в его настроении улавливаю. И утешаю улыбками и поцелуями.

Вечером Паша отвозит меня домой, после чего отправляется с контейнером, в котором много пончиков, к Матвею.

Взятка оказывается настолько вкусной и желанной, что на следующий день, в понедельник, Матвей врывается в мой кабинет со словами:

– Диана Романовна! Приходите ко мне на день рождения в субботу! А?

К горячности Адомайтисов я уже привыкла, поэтому и бровью не веду.

Матвей стоит в дверях, не шелохнется.

Какой-то смешной сегодня, взъерошенный. В желтой толстовке. Ни дать ни взять птенчик. Взгляд вопросительный, требовательный. Словно если откажу – он не останется на занятие, а развернется и гордо уйдет в закат.

– Хорошо, Матвей, приду. Здравствуй.

– Здравствуйте, – отвечает он будто с облегчением. Подходит к столу, плюхается на стул. Принимается доставать из рюкзака книжки. – Будет не супер там какой-то праздник. Вы сильно не наряжайтесь. Я не заслужил в этом году. – Закатывает глаза. – Много денег ушло на ту взятку в полиции. Павел не скоро мне ее спустит.

– Это была не взятка, а благодарность, – поправляю я. – Взятка должностному лицу – вещь подсудная.

– Точно. Короче, праздника не будет. Посидим дома в узком кругу. Мне разрешили Юлю позвать и двух друзей. Один из них – вы. Хотя понимаю, что на воскресенье у вас, должно быть, были планы получше, чем есть бабулины голубцы.

Я улыбаюсь.

– Матвей, я с огромным удовольствием приду на твой праздник и поздравлю тебя. Новый план легко подвинул все предыдущие. Кроме того, я обожаю голубцы.

Матвей довольно кивает.

– Паша такой веселый был вчера! Даже бабуля заметила. Уж не знаю, что вы с ним сделали… Небо и земля! – Малолетний сводник многозначительно играет бровями, входя в кураж.

Я чуть прищуриваюсь.

– Швабра, да? – спрашивает он, осекаясь.

– Пока нет, но наглеешь. Наши отношения с твоим братом тебя никак не касаются, – говорю строго. Не хватало еще, чтобы он шутки себе подобные начал позволять! Но потом вспоминаю гостеприимность мальчишки, смягчаюсь и добавляю: – Да, наше с Пашей общение, кажется, обоим крайне приятно.

Матвей утыкается в учебник и борется с улыбочками. Отважно, стоит отдать ему должное. У человека должен быть пример счастливых отношений перед глазами. Если у нас с Пашей действительно что-то получится, я думаю, это повлияет на Матвея в лучшую сторону.