Доверься мне

– Хорошего вечера, Андрей Владимирович, – уклонился от ответа Тим и захлопнул журнал.

Может, и нравился, но зачем же говорить об этом прямо?

Обойти директора с невозмутимым лицом не составило труда, но по пути домой Тим дал волю разлетевшимся со скоростью света догадкам. Да, он ловил себя на мысли, что Андрей Владимирович вполне привлекателен, не более, но не давало покоя другое. Верил ли Тим в симпатию альфы? Он изменился и старался меняться дальше, но до уровня омег в привычном круге общения всё равно недотягивал, так почему Морозов обратил внимание именно на Тима? Или это оттого, что у остальных уже имелись пары? Ничего о матримониальном статусе нового директора никто не знал, его личное дело лежало в Генином сейфе, так что оставалось лишь гадать: омеги не заметили кольца, а по идеально выглаженным рубашкам и костюмам вычислили холостяка – подтвердил догадку увиденный пакет из химчистки.

В отличие от собратьев, Тим не был силён в дедукции, но его ситуация просто выбила из колеи, а следом обухом ударило осознание: почему, собственно, и нет? Он не калека и не абсолютный урод, пусть двадцать шесть исполнилось и замуж ещё не вышел. Но даже в шутку примерять эту роль оказалось странно – Тим никогда не представлял себя рядом со взрослым альфой, хотя, если верить кадровикам, Морозов на восемь лет его старше, то есть всего ничего. Тим выглядел и поступал так, словно остался в своих девятнадцати годах, когда попрощался с однокурсником. А больше никаких отношений и не случилось. Застрял.

Тим не без помощи Миши понял, что предрассудки – вообще для отношений дело вредное, ведь альфа был младше брата на несколько месяцев, а супруг-омега взрослее их обоих на несколько лет.

В общем, Тим решил не гнать вперёд паровоза и продолжал сохранять доброжелательную линию поведения – в том числе потому, что он с отвращением наблюдал, как Вик вешается на альф.

Андрей Владимирович тоже не напирал, но уже явственно проявлял знаки внимания – особенно это касалось времени после работы; маленькая шоколадка, найденная у ножки монитора, заставила Тима покраснеть. Его смущения коллеги, к счастью, не заметили, а Тим решил, что лучше не афишировать происходящее – не зависти, впрочем, боялся, а сплетен. Да и вообще, не был до конца уверен, что ему с директором что-то светит, не торопился, чувствуя, как Андрей Владимирович постепенно становится смелее.

Насколько Тим любил проводить время в семье Миши, настолько не горел желанием общаться с Сеней Кравцовым и его мужем-ресторатором – почему-то казалось, что омега зазвездился в своей золотой клетке с тремя детьми. Однако отказ от приглашения на день рождения одного из Сениных сыновей восприняли бы за большую невежливость – Миша сообщил, что Тима очень хотят там видеть, и даже обещал забрать его после работы.

Тим предупредил Гену, что задержаться в этот день не получится, чем вызвал недоумённый взгляд, будто он, уходящий с работы вовремя, ранее в природе не существовал. При этом начальник совершенно без возражений принял уведомление об учебном отпуске – Тим сообщил сразу, как только узнал сроки.

Осень вступала в свои права: темнело рано, и мелкий моросящий дождь попадал на уложенные по торжественному случаю волосы – парикмахер научил, – Тим ёжился и хмурился, сетуя про себя, что вышел на крыльцо слишком рано, а Миша, как назло, застрял в пробке из-за аварии на кольце.

– Подвезти? – к нему подошёл Андрей Владимирович и тоже посмотрел на хмурящееся небо.

– С незнакомыми альфами я не езжу, – режимом примитивного флирта Тим пытался компенсировать неловкость: звучало глупо, знал об этом, но почему-то казалось, что омегам подобное простительно.

– А с тем, кто тебя подвозит? – губы директора растянулись не то в ухмылке, не то в хищном оскале.

– Это брат, и он бета, – уже серьёзно ответил Тим – настроение собеседника ему совсем было не к душе.

– А… тот самый? – усмехнулся Морозов. – То есть у его альфы машина ещё лучше?

– Вы что, намерены с ним соревноваться? – от резкой перемены темы Тим опешил и выдал первое, что пришло на ум. – Ох уж эти альфы… Мне пора, Андрей Владимирович!

Спасение в виде Мишиной машины замаячило у перекрёстка, и Тим сорвался с крыльца, наплевав на морось – так и знал, что сказанная во второй день работы фраза ещё аукнется, но не представлял как. Ущемлённое самолюбие альфы – опасная штука, а Тим по ошибке принимал его за искреннее расположение.

И тем не менее Тим никому не был должен – только старшему брату, который во всём помогал и старался оставаться рядом, несмотря на насыщенный ритм жизни.

– Приве-е-ет! – на заднем сидении кроссовера расположились Дёма в детском кресле и Кирилл, так что Тим занял переднее.

– Привет!

– Что это за альфач? – От цепкого взгляда Кирилла ничего не утаишь, даже с полусотни метров приметил Морозова.

– Директор наш, – зардевшись, ответил Тим.

– Молодой, – хмыкнул Кирилл.

– Киря! – шикнул Миша, оглядываясь назад.

– Ладно, ладно, понял-отстал, – Кирилл театрально закатил глаза.