Доверься мне

— Все в порядке, — я скучаю по нему слишком сильно, чтобы беспокоиться. — Какие планы на твой сегодняшний день рождения? — они сегодня не играют, просто улетают в Чикаго на завтрашнюю игру. Я предполагаю, что это означает…

— О, большие планы, правда, — говорит он своим самым хриплым сексуальным голосом, который использует в спальне. — Огромные планы. Я буду трахать свою руку, пока ты будешь трахать…

— Господи еб твою мать, — прохрипел кто-то. — В этой комнате кроме тебя еще три человека, Картер!

Я постепенно привыкаю к тому, что Картер говорит все, что ему вздумается, когда ему вздумается, честно привыкаю, правда. Но потом он начинает говорить такие вещи, и все, что я могу сделать, это опустить голову и провести рукой по лицу.

— Картер.

— Прости, — говорит он совсем не виновато. — Я собираюсь провести ночь в гостиничном номере, разговаривая с тобой по телефону. Это все, что я хочу сделать. Голый или одетый, — добавляет он, но огонек в его глазах убеждает меня, что я точно буду голой. Между нами тысячи миль, а он все еще каким-то странным образом контролирует меня.

— А остальные будут напиваться, — бросает Адам.

Картер продолжает со мной разговаривать, пока мы не слышим как в дверь стучит Джейсон, что приехал за мной. Он отпускает меня только после того, как я обещаю позвонить ему, как только вернусь с работы, чтобы мы могли провести всю ночь вместе. Он любит покомандовать, но я только рада поговорить с ним по видеосвязи, если это единственный способ побыть вместе в его день рождения.

Я накидываю сумку на плечо, и открываю перед Джейсоном дверь. Букет цветов, который он держит в руках, занимает добрую треть его тела, а то, что он держит в чашке и коричневом бумажном пакете, пахнет корицей и раем.

— Картер написал, что тебе сегодня нужен кофе. Это латте со вкусом булочки с корицей и булочка с корицей. Он подумал, что тебе понравится, но предложил сказать, чтобы ты выпила половину сейчас и половину потом, чтобы желудок не болел слишком сильно.

В этот момент на телефон приходит уведомление. Я достаю его, чтобы прочитать сообщение от того самого мужчины.

Самый сексуальный мужчина в мире: С днем Святого Валентина, принцесса. Люблю тебя и скучаю.

Если вы знаете Картера, а я думаю, что да, тогда вы знаете, что он на этом не остановится.

О нет, с чего бы ему это сделать?

Второй подарок приходит после первого урока. Это плюшевый мишка в майке Картера. Что-то, что можно обнять, когда меня не будет рядом, чтобы заключить тебя в свои объятия, говорится в открытке.

Третий подарок приходит в середине второго урока. Это букет клубники в шоколаде, а в послании, вложенном в крошечный конверт, говорится, что он представляет, как слизывает сок клубники с моего тела. Я быстро засовываю записку в карман и делюсь клубникой со своими ученицами из младших классов.

Четвертый подарок приходит прямо перед тем, как я ухожу пообедать в учительскую. Это снова Джейсон с пакетом еды для меня и коробка с леггинсами и штанами для йоги от Lululemon. «Твоя задница выглядит в них слишком отлично, чтобы у тебя была лишь только одна пара», говорится в записке. Это просто издевательство.

Я молюсь, чтобы это был последний, но, как и подобает Картеру, он приберег самый постыдный подарок напоследок.

— Мадам, — Брэд кланяется, открывая двери спортзала.

— Брэдли, — я недоверчиво смотрю на него, когда он приглашает меня войти в зал. — Спасибо.

То, что он придержал для меня дверь, первый признак того, что что-то не так. Вторая подсказка — выключенный свет.

Сердце бешено колотится, я пытаюсь остановить его, но замираю перед открывшимся передо мной зрелищем.

— Нет, — шепчу я, качая головой. — Нет. Он этого не сделал.

— Он сделал, — сверкает взгляд Брэда, когда он идет рядом. — Парни, жгите!

Спортзал взрывается музыкой: звук гитары, скрипок и труб отражаются от стен, и у меня от ужаса отпадает челюсть.

Это ансамбль мариачи. Гребаный ансамбль мариачи. Картер нанял гребаный ансамбль мариачи, чтобы они исполнили мне серенаду в школе. Нет. Это не может быть реальностью.

Но оу, это реально. Очень реально.

А вот и мой директор, трясет маракасами и двигает бедрами, а я, как дура, стою здесь, зажимаю одной рукой рот, а другой закрываю щеку.

Один из мальчиков отнимает мою руку ото рта и начинает кружить меня, но я окаменела и спотыкаюсь о собственные ноги.

Когда музыка заканчивается, единственное, что слышно поверх аплодисментов, — это гогот. Пронзительный, высокочастотный, злобный гогот.

Кара вываливается из моего кабинета с телефоном в руке. Она падает на пол, шлепая себя по коленям и завывая от смеха.

— Боже мой. Это было бесценно, — она плачет. Возможно, я тоже. — Ты должна была… твое лицо… О Боже! Это видео — золото, Ливви, чистое золото! Картер умрет!

О, он умрет, хорошо. Имениннику несколько раз влетит в честь дня рождения.