Доверься мне

— О, он очень четко произнес это, — бормочу я. — Своим убийственным взглядом. Поверь, его сообщение было озвучено очень громко и понятно, маленькая мисс детектив.

— Даже если и так, это глупо. Я взрослая женщина. Ты вообще понимаешь, насколько это старомодно — поселить нас в разные комнаты?

— Да. И я на сто процентов согласен, что ты взрослая женщина, способная принимать собственные решения. Но я гость в его доме, так что иди отсюда, любимая. — Я машу в сторону двери.

Фырканье Стеллы свидетельствует о том, что я веду себя нелепо. Конечно, это не ее заднице угрожает опасность быть уничтоженной разъяренным бывшим военным пилотом. Мне это известно, потому что Хэнк рассказывал истории, обязательно упоминая знакомство с парнями, которые способны заставить людей исчезнуть. И я подозреваю, что он вовсе не шутил.

— Да ради бога, он ведь мне даже не отец.

— Скажи это Хэнку, — я быстро поднимаю руку, — утром.

Белые обнаженные бедра прижимаются к матрасу и, черт подери, я улавливаю запах ее кожи. Стелла уже близко. Мне достаточно протянуть руку, чтобы оказаться между ее ног.

Я зажмуриваюсь.

— Стеллс, прояви милосердие. Я пытаюсь вести себя хорошо.

— Знаю, и меня это безумно раздражает.

Я издаю тихий смешок.

— Возвращайся в постель, негодяйка.

Улыбаясь, она слегка наклоняется, и ее лицо напоминает бледную луну, нависающую надо мной.

— Я не могу уснуть.

Есть у меня кое-что для крепкого сна. Нет, погоди, отвратительная идея; женщины не хотят, чтобы ты их укачивал, пока трахаешь, придурок.

Я провожу рукой по глазам, пытаясь прочистить мысли.

— Почему не можешь уснуть? Ты нормально себя чувствуешь?

— Нет. Мне одиноко. Можно мне спать рядом с тобой?

Рядом со мной, на мне, подо мной. Пока ты со мной.

Прочистив горло, я обретаю голос.

— Стелла, у нас не будет секса.

— А я разве предлагала?

Я удивленно кошусь на нее, ведь мы оба понимаем, что как только она заберется в эту постель, нам не удастся удержать руки друг от друга. Она смотрит в ответ несколько секунд, но затем смягчается, играя бровями, что заставляет меня смеяться. Я не хочу, чтобы Стелла уходила. С ней вся радость покинет эту комнату.

— Так можно к тебе или как? — У нее растрепанные кудри, большие умоляющие глаза и надутые губы. Как тут откажешь? Не понимаю, зачем вообще пытаюсь. А переживать о близящейся смерти буду завтра.

С ворчанием я поворачиваюсь и приподнимаю одеяло. Стелла забирается под него. Моя кровать мгновенно становится удобнее, ведь в ней теперь мягкое, теплое, ерзающее тело. И я действительно имею в виду ерзание. Она напоминает щенка, когда зарывается под одеяло и занимает место как можно ближе ко мне. Я тихо смеюсь и кладу руку ей на затылок, устраивая голову себе на плечо.

Стелла кладет руку на мою грудь и вздыхает.

— Так лучше.

Явное преуменьшение. Улыбаясь, я прижимаюсь губами к ее макушке.

— Удобно?

— Да.

Она снова ерзает, и раскладной диван протестующе скрипит.

— Ш-ш-ш, — клянусь, я потею от ужаса, — тихо.

Стелла закатывает глаза.

— Господи, ты ведешь себя, как взбудораженный кот.

Я смотрю вниз на нее.

— Ты не заметила мечи, которые висят прямо над нашими головами? У Хэнка целая коллекция. Вместе с изрядным количеством охотничьих ножей. Он с удовольствием показал их мне.

Стелла надувает щеки.

— Они только для декорации.

— Мхм. Конечно, именно для этого. Скажи-ка, Кнопка, ты когда-нибудь приводила сюда парня? Сколько тел закопано в саду?

— Ты первый. Но обещаю рассказать твою историю, если не выберешься отсюда.

— Ты так трогательно заботлива. На самом деле.

Стелла тихо смеется, и от этого звука у меня замирает сердце. Да, мое долбаное сердце трепещет от женского смеха. Я серьезно не узнаю себя. Но мне все равно.

— Ты действительно собираешься завязать с дружеским бизнесом? — неосознанно вырывается у меня.

Она напрягает пальцы и крепче прижимает их к моей груди, прежде чем расслабить.

— Мне нравится помогать людям, заставляя их чувствовать себя менее одинокими. — Легкое дыхание пробегает по моей коже. — Но дело доходит до того, что эта работа заставляет меня чувствовать себя одинокой. Я начинаю возмущаться этим, а это никогда не приводит ни к чему хорошему.

— Тогда что дальше? Станешь летным инструктором?

— Не знаю. — Теперь она вырисовывает случайные узоры на моей груди. — Мне нужно получить сертификат. Работа не слишком высокооплачиваемая, и сюда не так-то легко добраться с железнодорожной станции, так что мне точно придется переехать за город.

Я заставляю себя не напрягаться, но все равно ощущаю, как каменеют мышцы. Стелла точно тоже это улавливает, начиная нежно поглаживать мою кожу.

— Я не хочу покидать город. Это мой дом. — Она смотрит на меня. — Разве это не странно — цепляться за район лишь потому, что я его отлично знаю, но жизнь в котором мне не по карману?

— Кнопка, ты ведь сама сказала: это твой дом. Больше, чем для кого-то другого. С чего желание остаться там должно выглядеть странным?