Доверься мне

Естественно, я слетаю с катушек.

ДЖОН

Первыми я вижу ее глаза. Большие синие зеркала, отражающие нечто похожее на ужас, но не совсем, скорее, шок и стыд, будто я шлепнул ее членом или что-то подобное. И «член» точно герой дня, ведь, несмотря на то, что жаждущий Малыш Джон сейчас полностью прикрыт гитарой, она пялится на мою промежность так, словно память о нем выжжена на ее сетчатке.

— О, мой член… Бог. Мой член… членобог… — Она вскидывает руки. — Боже. В смысле боже. Божественный член. Аргх!

Взволнованная болтовня заканчивается бульканьем и новой волной взмахов руками.

Хотя внезапное появление чертовски меня напугало — пока не осознал, что это Стелла, а не забравшийся внутрь преследователь — я издаю смешок.

— Мой член похож на божество, так что я понимаю твое замешательство.

Ее лицо вспыхивает.

— Хрен.

— Так его тоже называют. — Я подмигиваю, потому что она чертовски забавно почти подпрыгивает, но ее взгляд приклеен к гитаре. — Но стоит рассмотреть внимательнее, если действительно хочешь быть впечатлена.

Я делаю движение, чтобы поднять гитару, и она вскидывает руки.

— Не смей! Ты оставишь гитару на месте, мистер.

— Уверена? — Я колеблюсь, сжимая гриф рукой. — Ты слишком внимательно пялишься для той, которая не хочет рассмотреть все прелести.

Она сужает глаза, глядя мне в лицо, ее взгляд похож на смертельный луч.

— Какого черта, Джакс? Кто разгуливает голый, играя на гитаре?

— Джон. — По какой-то причине меня чертовски сильно бесит, когда она называет меня Джаксом. — И так делаю я. Когда нахожусь в приватной обстановке у себя дома. — Я ухмыляюсь. — Хотя был разок и на сцене.

— Ладно… надень что-нибудь, — шипит она.

— Нет.

— Нет?

— Это мой дом. Я играю голым. Смирись.

Стелла фыркает и это фантастически влияет на ее грудь. Я мгновенно отвлекаюсь на то, как та покачиваются под крохотным топом, в который она одета. Может, все-таки стоит держать гитару перед своим барахлом. Потому что теперь, когда я хорошенько ее рассмотрел, отвернуться практически невозможно.

С рыжими волосами и пухлыми губками она так похожа на Вильму¹⁰. Тонкая талия, округлые бедра, соблазнительные ножки. А грудь? Святой призрак Гибсона, какого черта она постоянно скрывает такие сладкие сиськи под мешковатыми кофтами? У нее золотой стандарт сисек — не слишком большие, не слишком маленькие, а просто чертовски правильные. Они идеальные, задорные и полностью помещаются в руки. А у меня действительно большие руки.

— Ты пялишься на мои сиськи? — рявкает Стелла, привлекая внимание и заставляя меня отвлечься.

Хотя я не отвожу взгляда. Черт возьми, они потрясающие.

— Ты пялилась на мое барахло, — говорю я ее груди. — Просто возвращаю любезность.

Я с удовольствием смотрю на то, как затвердевают ее соски, как бы говоря «привет». У меня на лице растягивается улыбка. Черт, они ведь тоже выглядят идеально как маленькие сахарные конфетки. Хочу их увидеть. Сейчас.

— Эй. — Она щелкает пальцами. — Ты посмотрел. А теперь подними глаза.

Она права, сначала смотри, а потом ухмыляйся.

— К слову об осмотре… — Я прочищаю горло. — Почему ты вломилась?

По ее груди распространяется румянец. По красивой груди. Веди себя хорошо, Джон.

Голос в моей голове звучит предупреждающе, как у матери. Это сбивает с толку, потому что я не слышал ее голоса годами. И быстрее выстрела убивает возбуждение.

— Я пыталась постучать, — говорит Стелла. — Ты меня не слышал.

— И поэтому ты просто врываешься сюда? Приму к сведению, что мы на такой стадии отношений.

— У нас нет отношений. И да, я ворвалась. Ты шумишь и прерываешь мой сеанс йоги.

Серьезно, эта девушка наполовину отличное развлечение, наполовину кайфолом. Полнейшие противоположности.

— Это не шум. Это музыка, Стелла-Кнопка.

— Что бы ни… Агрх. Я не могу с тобой так разговаривать. Надень, наконец, штаны.

Ее волнение забавляет, заставляет испытать искушение отказать в ее просьбе. Но я чувствую себя немного нелепо, стоя с голой задницей и прикрытый лишь Стратом¹¹. Плюс, перестав играть, я начинаю замерзать.

— Ладно.

Я стягиваю через голову ремень и ставлю гитару. Раздаются крики, и я широко улыбаюсь, хватая джинсы и натягивая их.

Несмотря на протесты, Стелла смотрит с неподдельным интересом, как я подтягиваю джинсы и застегиваю молнию. Не утруждаюсь застегиванием пуговицы. Во-первых, знаю, что ее это разозлит. А во-вторых, это ее разозлит.

Ее взгляд остается прикованным к расстегнутой пуговице, и я располагаю руки внизу на бедрах, напрягая пресс, чтобы добавить веселья.

— Уверена, что хочешь, чтобы я оставил одежду? — спрашиваю я, пытаясь не рассмеяться.

Она поджимает сексуальные губки.

— У тебя нет стыда?

У меня его тонны. Бесконечный гребаный стыд. Но касаемо своего тела?

— Нет.

Она качает головой и вздыхает. Но не может скрыть от меня улыбку.

— Так мы договорились, — говорю я. — Ты не будешь подкрадываться ко мне, а я продолжу играть голышом.

— Что это вообще за фишка с игрой голышом? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами.

— Мне стало жарко. Я разделся. Ничего особенного.