Доверься мне

— Уходи. — Я толкаю его в грудь, отодвигая назад. Знаю, что он позволяет мне это. Хорошо. По крайней мере, он понимает значение слова «нет». — Я не могу справиться с тобой сейчас.

— Стелла. — Джон все еще отходит назад, неуклюже ковыляя к двери, я толкаю его в ту сторону. — Прости, ладно? Я не подумал…

— Нет, не подумал, но нянчить тебя — не моя работа. Прямо сейчас я собираюсь зализывать свои собственные раны, и не желаю видеть тебя здесь.

Взгляд Джона скользит по моему лицу. Он выглядит таким искренне огорченным, что на секунду подумываю о том, чтобы смягчиться. Но я всегда сдаюсь, пытаюсь сгладить неловкие ситуации. Всегда сама все исправляю. Я не сделаю этого для него. Если имеется хоть малейшая надежда на какие-то отношения с этим человеком, нельзя начать их как Стелла-Эмоциональная губка.

Возможно, он замечает мою решимость, так как медленно выдыхает и опускает плечи.

— Ладно, Кнопка. Я ухожу. Я… — Он хмурится. — Мне очень жаль. Пожалуйста, приходи ко мне, когда будешь готова.

Джон приподнимает брови, умоляюще глядя на меня зелеными глазами. Мое сопротивление рассыпается, как сухой песок. Я чертовски злюсь на него за это и за то, что не могу удержаться, чтобы не ответить:

— Хорошо.

Прежде чем он успевает сказать что-то еще, я закрываю дверь перед его слишком красивым лицом. А потом сворачиваюсь калачиком и рыдаю. Не сомневаюсь, что Джон сожалеет о причиненной боли. Но это не мешает мне чувствовать себя совершенно одинокой. Мне нужна новая профессия, новая жизнь. Я нуждаюсь в разрядке.

Подняв телефон, звоню Хэнку.

— Можешь сделать для меня бронь на завтра? — интересуюсь, когда он отвечает.

Я только сегодня была там и обычно не летаю чаще раза в неделю, но Хэнк не задает вопросов. Никогда, если речь идет о личном.

— Конечно, малышка. Забрать тебя на станции?

— Да, пожалуйста.

Я кладу трубку немного успокоившись. Может, стоило бы сходить поговорить с Джоном и принять извинения. Но мое горло горит, как и я сама. Или из-за фестиваля слез, или из-за того, что попала под дождь, но внезапно мое самочувствие ухудшается.

Глава 12

ДЖОН

Мелодия щекочет где-то на краю сознания. Песня уже на подходе. Но создается ощущение, что я не смогу выманить ее, наигрывая бессмысленные аккорды.

Вместо этого приходит осознание, что думаю о кудрях цвета красного золота и маленьких коричневых веснушках. Я скучаю по ее голосу. Кажется, я никогда раньше не скучал по чьему-то голосу. Не скажу, что в нем есть нечто исключительное, кроме того, что он принадлежит Стелле.

Это нехорошо. Я все больше привязываюсь к женщине, которая считает меня мудаком. Даже если бы она этого не делала, испытывать эмоции по отношению к кому-то — плохая идея. Мне даже не доверили заботу о домашних животных Киллиана… Как, блядь, я должен ориентироваться в реальных отношениях? Черт, я даже не способен сейчас прикоснуться к женщине. Не имеет значения, что курс антибиотиков пройден, и я совершенно здоров. Все равно чувствую себя зараженным. Испорченным.

— На хрен.

Играю несколько аккордов, но звук вступает в конфликт с остервенелым звонком в дверь соседней квартиры.

Я бросаю взгляд на свою дверь. У Стеллы компания? Великолепно. Вероятно, очередной придурковатый чувак, который платит за то, чтобы быть ее другом. И она им это позволяет. А мне? Мне в ответ дали от ворот поворот.

Больше меня это не волнует. Нет, волнует. Я повел себя как полный мудак, пытаясь развести Стеллу на дружбу, вместо того, чтобы просто признаться ей в своих чувствах. И я бы постоянно извинялся за это, если бы она позволила. Прошло уже три дня, а от нее ни слова. Я уже пару раз писал ей, но безрезультатно. Вчера позвонил в дверь, но она не ответила. Ладно, может, Стелла и была в отключке, но не знать об этом — полный отстой. Быть брошенным в социальную Сибирь — отстой.

Звонок не прекращается.

Мои пальцы зависают над струнами. Блядь. Блядь. Блядь.

Может, это не клиент. Возможно, пара. Кто-нибудь такой же милый, как те, с кем Стелла обычно видится. Она пустит его в свою постель? Позволит касаться себя? Будет прикасаться к нему? Несомненно. Если парень получит Стеллу в свою постель, он будет трогать ее. Много. Повсюду.

В затылке становится жарко и щиплет. Это не мое дело. Не мое собачье дело.

Звонок срабатывает снова. Я опускаю гитару и сжимаю зубы. По спине сбегает пот. Все, что я вижу — Стелла: ее мягкая, покрытая веснушками кожа медленно обнажается, когда какой-то придурок расстегивает ее топ…

— Твою мать.

Я встаю и шагаю к двери. Чтобы сделать что? Выставить себя идиотом? Умолять ее остановиться? Смешно. Невероятно нелепо. Ни за что я не стану таким парнем.

Я разворачиваюсь, чтобы уйти, когда какой-то чувак начинает орать:

— Эй! Есть кто-нибудь? Вы не отвечаете, но все равно должны мне деньги!

Я напрягаю мышцы. Должна деньги? О, черт возьми, нет. Какого хера происходит?

— Эй! — кричит в коридоре сердитый парень. — Есть кто?

Он снова нажимает на звонок.

Ну, все. С меня хватит.

Тощий пацан студенческого возраста вздрагивает, когда я распахиваю дверь, но вскоре успокаивается.