Доверься мне

Присев на корточки, он прикоснулся к дорожному покрытию там, где нашли жертву. Едкий угнетающий запах смерти витал на этом месте, словно в воздухе зависли наэлектризованные темной энергией частицы. Кровь и моча пропитали старый асфальт, на несколько лет оставляя незаметные для людей, но ощутимые для оборотней запахи боли и страдания девушки. Здесь оборвалась ее жизнь, загубленная жестокостью убийцы.

Принюхиваясь, Ян втянул в себя воздух, надеясь проследить запах крови. К сожалению, за множеством поверхностных запахов он не ощутил ничего. Ничего! Никакого животного, никакого чужака, никакого ликана. Но самым странным было не это, а то, что не было даже запаха постороннего человека, словно девушка была здесь одна.

– Чертовщина! – тихо воскликнул Ян, злой от осознания того, что зашел в тупик.

– Что ты учуял?

– Б..ть, в том и проблема, что ничего.

– Черт возьми, а я так надеялся на твой нос! Ты не простыл ненароком?

Ян ответил скептическим взглядом, посмотрев на детектива снизу вверх.

– Что? Может, сопли мешают тебе уловить запах убийцы.

– Мужик, я оборотень, мы не простужаемся. И с носом у меня лады, я ведь чую, что этой ночью ты зажигал с одной дамочкой. И, судя по запаху, с давно окольцованной дамочкой.

– Эй-эй-эй! – признавая поражение, детектив поднял обе руки вверх. – В мою личную жизнь не лезь!

– И не собирался! Не мое это дело, когда чья-то жена наставляет своему мужу рога с тобой. Это просто тест, чтобы уверить тебя в моем нюхе.

– В следующий раз просто назови марку моего дезодоранта и я тебе поверю.

– Дешевое фуфло, твой естественный аромат он не перекрывает.

– Теперь я еще и воняю! Все, возвращайся нафиг к асфальту и дай мне ответы или хотя бы направь по следу.

Ян тихо рыкнул, не зло, а скорее раздраженно: люди порой были такими нетерпеливыми. После чего снова закрыл глаза, втягивая в себя запахи и на интуитивном уровне различая их, раскладывая мысленно по полочкам и убирая лишние, пока его зверь не ухватился за тонкий, еле ощутимый аромат какой-то химии.

– Скорее всего, убийца из рода хомо сапиенс. Ни бешеный зверь, ни ликан не пользуются химией для заметания следов.

– То есть?

– Место преступления было обработано не известным мне химикатом. Понять, что это, я не могу. Но если учую еще раз – узнаю.

– Дерьмо! Только чокнутого маньяка мне в послужном списке и не хватало!

– Пора открывать охоту, детектив! Эти случаи явно не последние, – печально предсказал Ян.

Поднявшись, он еще раз окинул взглядом место преступления и направился к раздражающей глаз желтой ленте.

– Поехали на второе место, я уверен, там такая же ситуация!

– Что-то ты сегодня слишком торопливый, – прищурившись, посмотрел на него детектив.

– Дома меня ожидает пара.

И этим было все сказано. За столько лет доверительного общения с оборотнями (больше такой привилегии, как он догадывался, не было ни у кого) мужчина узнал, что тяга к паре у них непреодолима, а к недавно обретенной – тем более, поэтому даже удивился необычайной сдержанности и уравновешенности Яна.

– Тебя можно поздравить с окольцовыванием? – пошутил детектив.

– Хм, меня можно поздравить с соединением, а это намного серьезней вашего обмена кольцами.

– Но смысл тот же. Нет больше свободного волка, теперь он семейный человек.

– Хоть и не совсем человек, – Ян искренне заулыбался.

Как же ему нравилось слышать такое, знать, что это правда, и чувствовать, что его жизнь наконец-то обрела настоящий смысл.

– Пошли уже, «Коломбо», как-никак у меня медовый месяц на носу, а я с тобой тут время трачу.

*****

Чувствуя необъяснимую тревогу, Ян настороженно вошел в коттедж. Нахмурившись, он пытался уловить манящий запах своей пары. Но там, где раньше витал легкий цветочный аромат, сейчас застыло тяжелое напряжение, словно частички воздуха наэлектризовались, как перед бурей. Половица под его ногой скрипнула, разбивая резким звуком тишину в доме.

– Милая? – тихий вопрос, но любой оборотень с легкостью смог бы его услышать.

Шмыганье носом и еле слышные всхлипы заставили его сердце заледенеть. Мужчина бросился вперед, стремясь на этот звук. Он знал, что опасность на территории стаи ей не угрожала, но бывает, что слова ранят сильнее физической боли. Мысленно клянясь поквитаться с любым, кто расстроил его пару, он ворвался в ее лабораторию.

Девушка сидела на кушетке, обняв колени руками и уткнувшись в них подбородком. Такая ранимая. Его волчица. У Яна защемило от этой картины сердце. Захотелось в ту же минуту взять ее лицо в свои ладони, поцелуем прогнать тревогу из глаз и подарить покой, захотелось снова увидеть любимую улыбку.

– Родная, что случилось? – он, крадучись, словно боясь спугнуть, подошел к ней.

– Где ты был? – глухой голос прозвучал ровно, почти равнодушно.

– На задании альфы, – отвечая, мужчина внимательно следил за реакцией, улавливая малейшие изменения.

Он был полностью сбит с толку и волновался, тогда как его зверь метался внутри в нерешительности и замешательстве. Что-то было не так с его парой. И ему это страшно не нравилось.