Доверься, он твой

Катерина вскочила, быстро оделась. Если бы на самом деле так! Она вынула из тумбочки второй брелок, с красной точкой на боку, который, как ей объясняли в автосервисе, главнее первого.

Механик Толя прохаживался возле ее бокса, за ним вышагивал Филимон, но пес хитрый и срезал углы. Хвост-мочалка создавал иллюзию солидной точности повторения.

– Привет всем, – поздоровалась Катерина. Громыхнув ключами и навесным замком, открыла гараж.

– Давай брелок, – скомандовал Толя. – Оба, оба давай. Садись за руль.

Машина отозвалась на главный брелок тотчас, будто не она каталась на эвакуаторе-«бычке» за большие деньги.

– Вот чертовка, – проворчала Катерина.

– Про кого это мы? – ухмыльнулся Толя в светлые усы. Потом погладил такую же светлую бородку и сказал: – Могла бы догадаться, ученая мышь.

– Это я – мышь? – Катерина уронила руки на колени и упала на спинку кресла.

– Все бабы за рулем – ученые мыши, – упрямо повторил он.

Филимон гавкнул.

– Поддерживает мужское мнение, слышишь? Вас научили рулить, вот вы крутитесь у нас под носом. А думать за вас всю ночь мы должны.

– Ага, не ученые, но природно одаренные коты, – фыркнула Катерина. – Можно подумать, ты ночь не спал.

– Не спал. Ну как можно, думал я, чтобы машина ни с того ни с сего завыла? Воют от чего? От тоски.

– О чем же она тосковала? – Довольная Катерина подчинилась его манере и охотно кидалась словами.

– О мужской руке, вот о чем, – фыркнул Толя.

Филимон тоже фыркнул.

– Ну, Филька, ты просто оборотень, – рассердилась Катерина. – Только без погон. Со мной наедине такой милый, а при нем просто... обезьяна какая-то.

– За обезьяну ответишь, – предупредил Толя. – Наличными.

– Сколько? – спросила Катерина с готовностью.

– Филе на молочко, – бросил он, ухмыльнувшись.

– А я думала, на пиво, – фыркнула Катерина, передразнивая обоих.

Толя пожал плечами:

– Можно и на пиво. Он поделится... – кивнул на Филю.

– А если серьезно, – Катерина вышла из машины, тронула его за рукав, – ты мне так помог... Представляешь, я бы сейчас потащила эту «козявку» снова верхом на «бычке» в сервис.

– Кать, да ничего не надо. – Толя улыбнулся. – Помочь тебе, сама знаешь, всегда приятно.

Она покачала головой, вынула бумажник из кармана куртки.

– Возьми. Мне тоже приятно.

– Ладно. – Он засунул бумажку в карман. – Ты бы покаталась сегодня. Если что не так – звони. Прилечу на крыльях.

– Спасибо.

Катерина выехала из гаража, сама не зная, куда поедет, но повернула в сторону Центра. Она давно заметила, что за рулем отключается от всех мыслей. Только дорога и машина.

Она слушала привычный ровный гул двигателя, он перекрывал все звуки обыденной жизни. Внезапно увидела серую скалу кинотеатра «Ударник». Что ж, автопилот в голове знает свое дело.

С тех пор как они переселились на Юго-Запад, Катерина приезжала в Замоскворечье погулять. Чаще – когда надо взбодриться. Точно так же поступал дядя Миша, самый главный человек в их нестандартной семье.

Из большой семьи Соломиных к началу тридцатых годов прошлого века осталось двое – старший Михаил и младшая сестра Варвара, бабушка Катерины. Дядя Миша говорил, что время пронеслось над Соломиными как эпидемия.

Он выучился геологии в Праге еще до революции, работал в Боливии, вернулся в Россию тридцатилетним мужчиной, профессиональным геологом, ценителем сигар и рома. Сестра Варя, как потом поняла Катерина, служила главной причиной возвращения в страну, которая стала такой не похожей на ту, из которой он уехал.

Теперь-то она знала, что дядя Миша всегда любил Варю совсем по-другому, но верность семейной тайне не оставляла никакой надежды. Его родители взяли девочку-сироту младенцем, когда ему исполнилось одиннадцать лет.

Он влюбился в нее со всей страстью. Так влюбляются во что-то запретное, недоступное. А потом случилось то, что можно объяснить лишь наказанием свыше за греховные мысли, как рассказывал он Катерине перед своим уходом.

Выстрел в боливийском болоте навсегда лишил Михаила возможности желать женщину. Причину странной дуэли не могли понять оба противника, когда рассеялся пороховой дым, а доктор перевязывал рану. Все видимые поводы казались слишком мелкими для ссоры.

Позднее старый боливиец-геолог объяснил: место, где с ними произошло несчастье, люди знают и обходят стороной. Попадая туда, человек утрачивает власть над собой.

Подобных мест на Земле немало, их называют аномальными зонами. С тех пор Соломин многое узнал о таких зонах и о противоположных им по свойствам – сакральных, местах силы. Они тоже есть всюду на Земле.

– Искусство жизни состоит в том, – говорил он Катерине, – чтобы пройти по местам силы и не вступить в аномальную зону.

Этот была вторая формула жизни дяди Миши. Она запомнила и ее тоже.