Довести Хабиба

Я запрещаю себе сейчас думать об этом, упорно не развиваю эту тему в голове, давя ее в зародыше. И она, неоформленная, лишь подкрашивает действительность в жадные, нетерпеливые, и тонкие, но пронзительно грустные цвета.

И хочется целоваться.

Что я и делаю. Наклоняюсь к Хабибу, обхватывая его голову обеими руками и целую в губы, пробуя, запоминая вкус, текстуру, ощущения. Язык сплетается с его, толкается в рот, исследует нёбо, смешивает слюну. По телу расползается знакомый ленивый жар возбуждения, в мокрой уже от наших соков, липкой промежности ожидаемо печет.

– Надо бы в душ…– констатирую я очевидный факт, разрывая поцелуй.

– Ага, сходЫм, – соглашается Хабиб. Но на деле укладывает меня на спину и устраивается сверху, подминая под себя.

***

– Черт с ним душ, поесть бы, – вздохнула я страдальчески, потягиваясь на смятом в хлам матрасе.

Стрелки часов неумолимо подкрадывались к двенадцати по полудню, а мы все так и валялись на полу, грязные, липкие, ленивые и развратные. И в общем, меня все устраивало, если бы желудок не начал требовательно урчать.

– Так вон, на столе, – мотнул головой Хабиб в сторону маленького столика в углу и снова уткнулся лбом в подложенные под голову руки.

Он растянулся рядом со мной животе и занял собой почти весь свободный пол (хорошо, что тут было ковровое покрытие – на несчастном полуторном матрасе полностью мы просто не помещались).

Я села, вытягивая шею в поисках еды. Удивленно вскинула брови, когда нашла.

– О! Когда ты успел?!

На столе действительно оказалась тарелка с бутербродами и даже кофе в термосе. Сделав несколько глотков, я выбрала бутерброд с сыром и вернулась к Хабибу на пол, усевшись рядом с ним по- турецки и целомудренно прикрыв разведенные колени одеялом. Хотя Сатоев все равно нашел на что посмотреть. Повернув голову вбок, он лениво уставился на мою голую грудь подернутыми дымкой удовлетворения черными глазами.

– Привык в шесть вставать, – пояснил Хабиб, слишком медленно добираясь взглядом до моего лица, – На кухню сходил – вернулся. И уснул снова…

Черные глаза масляно блеснули, и Сатоев двусмысленно улыбнулся, приподнимаясь на локтях и бархатно добавляя.

– ТИ тЭпленькая такая…ПригрЭлся…

– М-м-м, – протянула я, сдавленно хихикая.

Когда жуешь, сложно сказать что-то более вразумительное.

Хабиб тоже усмехнулся, продолжая с интересом разглядывать меня. Перекатился на бок, подставляя руку под голову и, прищурившись, вдруг спросил.

– Мадинка, а почему у вас дЭтишек не было?

Я чуть не подавилась от такой подачи. Изумленно уставилась на Хабиба, пока проглатывала вставший сухим комом в горле бутерброд. Ему это серьезно интересно? Но похоже, что действительно было, да. Сатоев смотрел выжидающе и цепко, постукивая пальцами по матрасу. Первой реакцией было ответить, что это не его дело, но что-то остановило. Слишком интимная атмосфера воцарилась в этой маленькой комнатке, пропитанной насквозь нашей ночью и утром, и это располагало к откровениям.

– Ну…– протянула я, устремляя взгляд поверх черной макушки Сатоева и подбирая слова, – Знаешь, мы поженились, когда я еще училась…Так что сначала последний курс, потом хотелось сразу на работу, потом…

Вздохнула, почесав переносицу, и возразила сама себе.

– Бред – это всё на самом деле. Просто чувствовала, наверно, сразу, что не мой человек. Не хотела от него детей. Сложно уходить, когда есть дети. И я бы, возможно… Если бы были дети…И не смогла бы…

Перевела настороженный взгляд на Хабиба в попытке считать его реакцию на мое признание. Сатоев нахмурился и задумчиво уставился на меня.

– А почему тогда вышла? Я нЭ понял – выдал наконец.

– Из принципа, – пожала я плечами и почему-то виновато улыбнулась, будто именно Хабибу было плохо от этого, – Хотелось самой выбрать, а не чувствовать себя жертвенной овцой. А выбор был небольшой. Отчим следил, никуда не пускал… Только если с сестрой или с сыном его… Ну вот за друга сына и вышла. И то чудом позволили. Отчим у меня…

Я закусила губу, подбирая верное слово, и рассеянно покрутила локон на пальце.

– Непростой…

– Знаю я, кИто твой отчим, – вдруг выдал Хабиб хмуро, – И как же разрешил?

– Откуда знаешь? – охнула я.

– Догадался, – невесело хмыкнул Хабиб и выгнул бровь, ожидая ответа на другой свой вопрос.

Не стала спрашивать, как именно он догадался, и что знает об отчиме. Подозревала, что ничего хорошего, судя по выражению его лица. А обсуждать бесконечные прегрешения своей семейки мне сейчас точно не хотелось, поэтому я вернулась к вопросу Хабиба, укладываясь рядом с ним на спину и подкладывая руку по голову.

– А разрешил просто. Свою долю акций, оставшихся после отца, ему отписала, вот и разрешил… – фыркнула я, – Ну, и пришла ему сказала, что всё у нас с Косулиным уже было, так что как чистую и непорочную он меня теперь никому не подсунет…

Хабиб пробормотал что-то недовольно себе под нос, но вслух осуждать не стал, за что я ему была благодарна. Я прекрасно понимала, что для него это было неприемлемое поведение молодой девушки традиционного воспитания. Но и смысла скрывать не было никакого. Да и кто он мне?