Довлатов

Ася Пекуровская:

С добродушной кокетливостью Сережа любил повторять экспромт собственного сочинения: «Довлатова обидеть легко, а полюбить (понять) — не так-то просто», который возник в ту пору, когда он, всеми любимый и во всеоружии своего обаяния, расширял границы кавказского темперамента путем безнаказанного нанесения обид друзьям.

( Пекуровская А.Когда случилось петь С. Д. и мне. СПб., 2001. С. 100)

Ирина Балай:

Через некоторое время я познакомилась с человеком по имени Леонид Балай — будущим композитором из Консерватории. Я влюбилась в него без памяти, и почти сразу был назначен день свадьбы. Когда я объявила об этом Сереже, началось что-то страшное: крики, вопли, ругательства. Я подумала: «Какой странный человек! Как собака на сене». К сожалению, между Сережей и Леней, моим мужем, был какой-то конфликт. Ни от того, ни от другого, мне так и не удалось узнать, в чем дело, но я поняла, что это было как-то связано с Асей Пекуровской — девушкой, в которую Сережа был долгое время очень сильно влюблен. Леня мне запретил общаться с Сережей. Конечно, мы все равно время от времени виделись. Если я шла по Невскому, я точно знала, что на углу улицы Рубинштейна стоит Сережа. Мы встречались, разговаривали, он меня провожал, но прежней непринужденности в наших отношениях быть уже не могло.

Жизнь, которую мы вели, требовала значительных расходов. Чаще всего они ложились на плечи Асиных друзей. Меня это чрезвычайно смущало.

Вспоминаю, как доктор Логовинский незаметно сунул мне четыре рубля, пока Ася заказывала такси…

(Сергей Довлатов, «Чемодан»)

Евгений Прицкер:

Я не могу сказать, чтобы она была буржуазной, скорее Ася была богемной, как и все другие девушки с филфака. Ей иногда интереснее было не идти в ресторан, а отправиться в особнячок на Литейном, где на широких мраморных подоконниках раскладывали закуски и выпивали водку. Важно было не куда, а с кем. Тут нужна была богемная компания: Вася Аксенов или Андрей Битов, которые тогда только начинали.

Всех людей можно разделить на две категории. На тех, кто спрашивает. И на тех, кто отвечает. На тех, кто задает вопросы. И на тех, кто с раздражением хмурится в ответ.

Асины друзья не задавали ей вопросов. А я только и делал, что спрашивал:

— Где ты была? С кем поздоровалась в метро? Откуда у тебя французские духи?..

Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает. И они без конца задают вопросы, хотя правдивые ответы им совершенно не требуются…

Короче, я вел себя назойливо и глупо.

(Сергей Довлатов, «Чемодан»)

Ася Пекуровская:

Однажды мы стояли в темном тамбуре пустого вагона, и Сережа, по обыкновению, кого-то без остановки представлял и кривлялся. А я смотрела на него и думала о том, как растягиваются его губы и что произойдет с ними, если вдруг поезд на полном ходу остановится. Незаметно для себя мысль о том, прикусит ли себе губу словоохотливый Сережа или все для него, как всегда, обойдется благополучно, сменилась другими мыслями, и я погрузилась в собственный мир, как вдруг услышала спускающийся откуда-то сверху строгий голос Сережи:

— Ты даже и не притворяешься, что меня слушаешь.

— Извини, — говорю, — я задумалась.

— О том, как от меня избавиться?

— Скорее о том, как к тебе приблизиться.

— Ты хочешь сказать, что между нами растет расстояние?

— Возможно, и это тоже.

( Пекуровская А.Когда случилось петь С. Д. и мне. СПб., 2001. С. 166)

— Почему ты вчера не звонила?

— Не могла.

— А может, не хотела?

— Не могла. К нам приходили гости, тетка с братом.

— И ты не могла позвонить?

— Я же позвонила… Сегодня.

— Ты могла этого не делать.

— Перестань.

— Ладно. Не позвонила и ладно. Важно другое. Важно, что ты не захотела позвонить. Могла и не захотела…

И так далее.

(Сергей Довлатов, «Филиал»)

Ася Пекуровская: