Читаем Довлатов и третья волна. Приливы и отмели полностью

Орлов и Меттер предъявили мне ультиматум, касающийся Дембо (тот, что описан несколькими страницами выше) в присутствии Довлатова. Они подошли вплотную к моему столу, а Сергей молча стоял в дверях. Когда Меттер кончил, Жанна подняла на Довлатова глаза и сказала:

– Серёжа, эти двое – оболтусы. Но ты же умный и все понимаешь. Так скажи что-нибудь.

Ответа не последовало.

От любви до ненависти один шаг. Я его сделал, прочитав в первом вышедшем после моего ухода номере «Нового американца»:

«Главный редактор Сергей Довлатов».

Уточним, что номер был не «следующий». Двенадцатый номер вышел без имени главного редактора. Довлатов стал им начиная с тринадцатого номера, выход которого совпал с 9 мая. Довлатова выбрали главным редактором на редакционной летучке. Больше предлагать было некого. Орлов, как мы помним, с самого начала уклонялся от административной работы. В мемуарах Рубин объясняет природу заговора следующим образом:

Меттер был обижен смещением с редакторского кресла, Орлов, как мне рассказывал один из наших авторов, жаловался на то, что я слишком строг и не даю никому дух перевести.

Но по-настоящему шекспировским злодеем выступает Довлатов:

Кроме пьянства у него была еще страсть, граничащая с болезнью, – тщеславие. Оно в данном случае победило порядочность.

Страдания Рубина продлились недолго – до вечера. К нему явилась знакомая нам тройка владельцев ANF Phototype: Толик, Юра, Нолик. К ним присоединился еще один Юрий. Юрий Генрихович Штейн окончил филологический факультет МГУ, но работал в кинопроизводстве. Он принимал активное участие в диссидентском движении. Вероника Туркина – его жена – приходилась двоюродной сестрой Наталье Решетовской, которая, в свою очередь, являлась первой женой Солженицына. Запутанная и вроде бы непрямая связь с лауреатом Нобелевской премии тем не менее позволила Штейну занять видное место в окружении автора «Одного дня Ивана Денисовича». Солидный человек пришел с солидным предложением от тройки:

– Давайте вместе откроем свою газету. Бензин (материальное обеспечение и издательская техника) – наш, идеи (литературная часть) – ваши. Обязательное условие: вы берете своим заместителем нашего друга Юру Штейна. На зарплату он не претендует. Если возражений нет, мы сегодня же изгоняем «Новый американец» и завтра приступаем к работе над новой газетой.

Перед этим Рубин рассказывал о своей глубокой привязанности к «Новому американцу», так как в издание он «вложил столько труда и которое полюбил». Но мы помним озвученное: «От любви до ненависти один шаг». Поэтому принимается без колебаний: газете быть. Тут же рождается хорошо знакомое всякому либерально мыслящему, а главное, чувствующему человеку название: «Новая газета».

Перейти на страницу:

Все книги серии Книжная полка Вадима Левенталя

Похожие книги

Льюис Кэрролл
Льюис Кэрролл

Может показаться, что у этой книги два героя. Один — выпускник Оксфорда, благочестивый священнослужитель, педант, читавший проповеди и скучные лекции по математике, увлекавшийся фотографией, в качестве куратора Клуба колледжа занимавшийся пополнением винного погреба и следивший за качеством блюд, разработавший методику расчета рейтинга игроков в теннис и думавший об оптимизации парламентских выборов. Другой — мастер парадоксов, изобретательный и веселый рассказчик, искренне любивший своих маленьких слушателей, один из самых известных авторов литературных сказок, возвращающий читателей в мир детства.Как почтенный преподаватель математики Чарлз Латвидж Доджсон превратился в писателя Льюиса Кэрролла? Почему его единственное заграничное путешествие было совершено в Россию? На что он тратил немалые гонорары? Что для него значила девочка Алиса, ставшая героиней его сказочной дилогии? На эти вопросы отвечает книга Нины Демуровой, замечательной переводчицы, полвека назад открывшей русскоязычным читателям чудесную страну героев Кэрролла.

Вирджиния Вулф , Гилберт Кийт Честертон , Нина Михайловна Демурова , Уолтер де ла Мар

Детективы / Биографии и Мемуары / Детская литература / Литературоведение / Прочие Детективы / Документальное
Кошмар: литература и жизнь
Кошмар: литература и жизнь

Что такое кошмар? Почему кошмары заполонили романы, фильмы, компьютерные игры, а переживание кошмара стало массовой потребностью в современной культуре? Психология, культурология, литературоведение не дают ответов на эти вопросы, поскольку кошмар никогда не рассматривался учеными как предмет, достойный серьезного внимания. Однако для авторов «романа ментальных состояний» кошмар был смыслом творчества. Н. Гоголь и Ч. Метьюрин, Ф. Достоевский и Т. Манн, Г. Лавкрафт и В. Пелевин ставили смелые опыты над своими героями и читателями, чтобы запечатлеть кошмар в своих произведениях. В книге Дины Хапаевой впервые предпринимается попытка прочесть эти тексты как исследования о природе кошмара и восстановить мозаику совпадений, благодаря которым литературный эксперимент превратился в нашу повседневность.

Дина Рафаиловна Хапаева

Культурология / Литературоведение / Образование и наука