Довлатов. Сонный лекарь (СИ)

В этот момент с неба рухнула группа из четырёх техномантов в тяжёлых боевых доспехах. Каждый размером с легковушку, да ещё с парой одарённых на плечах.

— Никому не двигаться! — Техноман направил на нас руку-пушку. — Работает Служба Безопасности Арана!

— Мда! Ребятки опоздали, — качаю головой, глядя как бойцы умело берут нас в кольцо. — Теперь мы даже ко второй паре не успеем.

Бой? Да хрен с ним! Сейчас меня беспокоит кое-что другое. Уже послезавтра начнутся вступительные экзамены в Академию Куб.

Глава 10 Лицензия целителя 1-го ранга

После теракта в черте города, Служба Безопасности острова-государства Аран, развила бурную активность. Оттого первые полосы вечерних газет пестрели заголовками в стиле вырви глаз.

Вестник Студента: «Душитель змея: как ученик помог учителя задушить?» — на фото княжич Романов, жертва удушения и никому не известный студент в окровавленной рубахе с ножом в руках.

Кадр получился сзади. Журналистам, жаждущим славы, так и не удалось идентифицировать личность третьего участника той схватки.

13 июля. В то утро шестерых задержанных техноманты СБА перевели в изолятор. Возник один каверзный момент. В деле о теракте в центре Арана фигурировал Дмитрий Романов — наследник одного из древнейших аристократических родов России. Из-за него ВСЕХ без исключения задержанных по очереди опросили сразу ТРИ ментата. Такое требование выдвинул разъярённый консул из Посольство РИ. Не-не-не! Чувством справедливости в его мотивах и не пахло. Три ментата — это его личная защита на случай возникновения дальнейших разбирательств.

Сбор показаний, видео с камер, оформление документов — всё это растянулось аж до часу ночи. В итоге двух главных фигурантов дела, Романова и Довлатова, следователи до утра оставили в городском СИЗО для одарённых.

…

Дмитрий Романов, резко распахнув глаза, сразу огляделся. Камера и запахи в ней всё те же. Чутьё на волны маны тоже не бьёт тревогу. Шуршит в руках сжатое одеяло. Нагретая постель отдаёт тепло.

Что не так? Почему-то княжич вдруг проснулся?

Атмосфера в СИЗО странным образом изменилась. Полутьма, свет ламп стал приглушённым. Охранник, играя мышцами и так и эдак, неторопливо шагает вдоль коридора. О чём-то шепчется с другими жильцами СИЗО. Слов не слышно, но игривые нотки режут слух получше всякого ножа. И ладно бы дело было только в этом!

Романов, выглянув из-за прутьев решетки, разглядел ходячую проблему. Охранник зачем-то напялил на себя странный кожаный костюм. На нём вырезы на могучей бодибилдерской груди, кубиках пресса и в районе ягодиц. Княжич сильно зажмурился, желая всё это развидеть! Но тут шаги охранника стали приближаться к камере, где сидит Романов. Сердце забилось чаще. Он всё ближе…

— А-а-а! — княжич с криком проснулся и тут же рухнул в с тюремной койки. — Господи Боже!

В соседней камере захохотал Довлатов.

…

Где-то, когда-то

Романов очнулся, тяжело дыша. Опять сон? Юный княжич сразу завертел головой по сторонам. Он что, в больничной койке? Только в таких заведения есть поручни у кроватей. Вот же напасть! Значит, пока он спал, что-то случилось.

В лицо светит яркая лампа. Обоняние щекочет больничная стерильность в перемешку с парами спирта. Пищит медоборудование регистрирующее нормальный пульс.

Княжич поднял голову, чуя некий дискомфорт ниже уровня груди. Половина его тела отчего-то прикрыта короткой больничной шторой, как при операции.

Вдруг, над лежащим на койке парнем нависает доктор в зелёном халате и больничной маске. Лицо, виднеющееся из шапочки, до боли похоже на посредника Жан Пьера.

— Дышите глубже, — француз бережно берёт ладонь пациента. — Вот так. Держите мою руку крепче.

— Где я? — Романов пытается заглянуть за шторку. — Какого чёрта…

— Начинаем на счёт три, — француз смотрит туда же.

— Что ещё за «три»?!

— Тужьтесь.

— Да, какого чёрта?! — княжич рывком поднимается на койке и рукой срывает шторку. А там… там Романов-младший видит у себя девятый месяц беременности в животе.

В холодном поту парень с криками валится на пол с тюремной койки. Княжича натурально трясёт от пережитого кошмара. Ведь его ладонь всё ещё чувствует тепло руки француза.

…

Романов очнулся, держа в руках резиновую утку-крякву. Такие частенько кидают детям в ванну во время полоскания. Княжич огляделся… Бесконечная фабрика писклявых резиновых утят. Тысячи людей с измученными лицами стоят на лентах конвейера, нажимая на пищалку внутри игрушек.

— Пи-у-у-у-у-у!

— Пи-у-у-у-у-у!

— Пи-у-у-у-у-у! — пищат утята, перебивая мерный шум конвейерной ленты.

Писк ввинчивается в мозг! Княжич трясущейся рукой берёт очередную игрушку, уже догадываясь что его опять затянуло в сон.

— Боже! Когда меня уже наконец отпустит, — по щеке парня скатывается одинокая слеза. — Я домой хочу! В Россию, с родными повидаться…

Несколько минут спустя, в камере Сизо, Романов погрузился в глубокий и счастливый сон.

* * *

— Ну наконец-то хоть кого-то отпустило! — открываю глаза и зеваю сладко. — Вот блин! Сам в сонного лекаря превращаться начинаю.