Довод Королей

– Обещал. Если толково сделаешь, а ты... Тебе что велено было, орясище?! Слупить с красных, скока можно, да глянуть, кто кого, а ты к бабе наладился?! Я все знаю! Десять ауров? А это что?! – Старый Жлоб затряс сапогом, в котором что-то зазвенело. – Это что?! Рыло твое свиное! Ауры это... От родимого отца затихарить хотел?! И сколько их? Один да три четверти! Олух! Разменял! Аур разменял да на девку свою потратил! – Увесистый кулак обрушился на шею жалко хрюкнувшего сына. – Зараза непутевая... Прости господи, ни украсть, ни на бабу влезть не могет, а туда же... Где двадцать пять аргов?!

– Папаня, вы же обещали, – дернулся Туссен, – дык, что опосля я могу... Мы с Мюзеттой....

– А на хрена мне твоя голодранка? Не, голубок, ты у меня на Монике женишься... Завтра же сговорю!

– Папаня!

– Я тебе, быку такому, тридцать лет как папаня. Будешь знать, как деньги тырить! О, а вот и вторая назолушка! Скока взял?

– Д-д-десять.

– Врешь, разбойник! Сколько?

– Дв-в-венадцать, – прошелестел младший Жлобов отпрыск, наделенный при Приятии именем Анжель.

– Двенадцать? – папаша сунул сыну в нос кулак. – А это чем пахнет?! – Сколько синие отвалили?! Говори.

– Фетывнадцать.

– Ах, четырнадцать, – кулак придвинулся поближе.

– Фетывнадцать, папафа, святой Эвасти не даст соввгать, – фетывнадцать!

– Давай! – Жлоб величественно принял и пересчитал добычу. – Верно... Ты не то что козлище это, никуда не стаскался, хвалю! Но что ж ты, образина твоя репяная, двадцать не взял?! Синие, они б заплатили!

– Пвафтите, папафа, не падумамфы...

– Вот урод! Кто хоть победил?

– Синие катовые, – осклабился Анжель, – как есть победили, я сматгел.

– А чего это ты смотреть полез, – подозрительно осведомился папаша, – и откуда?

– Со жмейской канавы, – отрапортовал сынок, – а смотгел, тому как любопытно, кады исчо такое увидифь...

– Эт-точно не увидишь... Дык, синие, говоришь?

– Угу. Как есть они...

– Ты с кем с них говорил-то?

– А хто их знает.... Сигногы вавные, но не звые... Ни квичали, ни вугались... Пвавда, чуть не пвибили сначава...

– За что чуть не прибили, убоище мое? – напрягся Мишель.

– Дык, я тихо фол, а они почуяли... Думали, вгаги... А потом мы повадили. Моводые они. Один высокий. Кгасивый такой, ствасть, в сапогах, и звегюга такая на ем... Как кофка, но не кофка... А втовой говбатый, но не так, как Пьев-Улитка... Севогвазый.... Он со мной и гововил... Добвый, – одобрительно заключил сын Старого Жлоба.

– Сероглазый, говоришь? Добрый да горбун в придачу... Видать, братец короля... Слыхал про него. Ладно, Анжель, вот тебе двадцать.... Не, десять аргов. Погуляй. Братца не пои, он свое выжрал уже, утроба волосатая! И подай мне новую куртку.

– Папафа, а вы куды?...

– К горбуну, уродище. Раз синие победили, не грех с них на радостях еще с десяток ауров стрясти. Скажу, что тебя красные на обратном пути подстрелили, пускай деньжат подбросят и лошадь еще, что ли...

2885 год от В.И.

29-й день месяца Агнца.

Мирия. Гвайларда

– Да не бойся ты, – Рафаэль обнял сестру за плечи, – ничего она нам не сделала и не сделает.

– Рито, а я и не знала... И подумать не могла, что ты...

– Представь себе, я тоже не знал. Вообще-то она колдунья будь здоров, я чуть было не поддался.

– А что ты сделал?

– Не знаю, наверное, я ее ненавидел больше, чем боялся. Вот и вырвался, а дальше все совсем просто было. Но она точно ведьма, и опасная ведьма, если кого и нужно утопить или сжечь, так ее. И пусть отец это сделает побыстрее!

– Но ведь она бланкиссима...

– Ну и что? Теодора Эллская тоже была циалианкой, но ее поймали на горячем и сожгли. А тут горячее не бывает. Она пыталась мне навредить при тебе и матери.

– Матушка не станет говорить против нее.

– А ты станешь?

– Стану, – твердо ответила девушка, – я видела, что она делала. Это не от Бога.

– Разумеется, не от Бога. От Бога вообще ничего не бывает, нет ему до нас никакого дела.

– Ты не прав. Он дал нам жизнь, он создал все сущее, мы должны его за это любить...

– Нам дала жизнь наша мать, однако любить ее меня что-то не тянет... Хотя, готов поклясться, сегодня она за меня испугалась, а ведь я думал, она меня ненавидит. Ладно, надо найти отца и все ему рассказать. Такие вещи решают по горячим следам.

Но отца в замке не было, никто не знал, где он, и Рафаэль решил, что он у Рено. Маркиза болела, и герцог ее навещал. Рито не видел ничего зазорного в том, чтобы съездить в имение Ллуэва, он любил Ренату, а отец прекрасно знал, что сын осведомлен о подробностях его личной жизни и ничуть его не осуждает. Даро Рафаэль взял с собой, опасаясь оставлять ее с матерью и Дафной, кто знает, что те в его отсутствие могут выкинуть. Рафаэль так и не понял, как ему удалось сорваться с крючка, но циалианка продолжала его тревожить. Нужно все же было ее убить, пусть и на глазах у матери и малявки. Он вдруг понял, что почувствует себя спокойно, только увидев проклятую камбалу мертвой...

– Рито...

– Ау?

– Рито... Ты только не думай... Надо было тебе ее убить.

– Дарита?!

– Я понимаю, что это грех, но...