Довод Королей

– Нет, но надо же себя как-то утешить. Ты пойдешь посмотреть на племянников?

– Разумеется.

Люсьена, в пышном желтом платье и накрахмаленном чепце казавшаяся вовсе необъятной, с гордостью предъявила вверенных ее попечению брата и сестру. Девочка спала, мальчик проснулся, настороженно глядя на гостей серыми глазами. Сандер поколебался и очень осторожно принял ребенка из рук рассмеявшейся кормилицы. Шарло не возражал, явно проникнувшись к пришельцу доверием. Рито ловко вытащил из колыбели племянницу, которая и не думала просыпаться.

– Оба арцийцы, – припечатал дядя, – мне нравится.

– Если б мать не упала с лошади, я был бы таким же, – Александр улыбнулся, глядя, как сын протянул руку к мирийскому кольцу на его пальце, и ребенок ответил такой же улыбкой.

– Все понимает, – гордо заметил Рафаэль, – вон как перстень Кэрна ему понравился. А глупости говорить перестань. Надоело. Ты такой же, как и все, только лучше, а кто не видит и не понимает, – осел или подлец. Раз в жизни правду сказал, когда в Кер-Септим лезть собрался. Что в доспехах и в плаще ничего не заметно.

– Да уж, ты утешишь так утешишь, – рассмеялся Сандер, глядя, как маленький Шарло вцепился в палец с кольцом, – когда я в плаще, все в порядке, а когда в темноте, и того лучше.

– Ты сестру спроси, как ей лучше. Луи говорит, столичные нобили теперь куртки специально подбивают, чтобы хоть чем-то на тебя походить. Эх ты «гордость Арции»...

– Чего?

– Что слышал! Песня такая есть, про тебя, между прочим. Нет, ты смотри, какой молодец! Жаль их здесь оставлять.

– Не то слово, ну да недолго осталось, – лицо герцога внезапно помрачнело, – Рито, почему она уехала?! Что случилось? Я не могу бросить эскотцев. Может, поедешь вперед?

– Не сходи с ума, все в порядке, но мое место рядом с тобой. Если хочешь, пошлем гонца Миранде, все равно собирались.

– Пошлем, – кивнул головой Сандер, наклоняясь к сыну. Ощущение тревоги прошло, растворилось в детской улыбке. В самом деле, кто знает Даро лучше, чем брат, а Рито уверен, что все хорошо. Просто он не привык быть счастливым, вот и выдумывает Проклятый знает что...

2887 год от В.И.

10-й день месяца Зеркала.

Арция. Мунт

Два года, проведенные вдали от двора, пошли мирийке на пользу, она стала еще красивее. Его Величество Филипп Четвертый с нескрываемым восхищением воззрился на черно-окую красавицу, склонившуюся в грациозном реверансе. Вообще-то король являл собой исключение из правила, согласно которому блондины предпочитают брюнеток и наоборот. Большинство пассий славящегося своей любвеобильностью Филиппа вполне могли сойти за его сестер, разве что Эжени Шаре была рыжей и зеленоглазой, но в мирийке привлекала не только красота. Король, изрядно уставший от дворцовых кокеток, был сражен наповал не только внешностью Дариоло, но и ее застенчивостью. Его Величество, не привыкший скрывать свои чувства, сразу же завладел рукой красавицы, бросавшей отчаянные взгляды на Миранду.

– Сигнора, вы ведете себя так, словно угодили в руки к атэвам, а не разговариваете с первым рыцарем Арции. Уверяю вас, в Мунте вам ничего не грозит.

– Я знаю, – прошептала Дариоло и замолчала, не зная, что говорить дальше. Новый страх вытесняет старый. Теперь призрачные псы казались ей не такими уж и страшными в сравнении с неприкрытым восхищением, изливавшимся из голубых глаз Его Величества, и с трудом сдерживаемой ненавистью королевы, которая за два года отнюдь не стала моложе и красивее.

– Милая Дариоло, – Филипп неправильно истолковал взгляд своей собеседницы, брошенный на его жену. – Ее Величество весьма снисходительна к чужим чувствам, а ее родичи не забыли преподанный им моим братом урок.

2887 год от В.И.

10-й день месяца Зеркала.

Арция. Мунт

Зеркала жестоки, причем чем сильнее они льстят вначале, тем страшнее их месть через десять, двадцать, тридцать лет. Элеонора прочувствовала это в полной мере, каждое утро вырывая в борьбе с проклятым стеклом еще один день молодости. Пятилетняя разница с Филиппом, незаметная вначале, стремительно превращалась в бездонную пропасть. Король был мужчиной в расцвете, а королева уже несколько раз слышала в спину «старая корова». Да, она была матерью наследника, а ее родичи и друзья занимали ведущие должности. Это не заменяло ушедшей молодости и любви, но до недавнего времени Элеонора не опасалась или почти не опасалась за свое положение.

Партии войны с Ифраной нужно сменить королевское окружение, и проще всего начать с королевы. Да еще эти эскотские победы... Эстре доказал, что был прав, а Филипп рад и счастлив и деньгам, и землям, и славе. Он младшего братца на руках таскать будет. Теперь о мире с Ифраной лучше не заикаться, Его Величество спит и видит сорваться на помощь Оргонде, а ее он просто не слушает, как не слушают надоевших жен.