Довод Королей

– Дорогая, – воркующий голос Гертруды вырвал молодую женщину из серой мглы, – дорогая! Все обошлось. Ваш брат и вправду не может вас сопровождать, но вместо него вас поведет к алтарю герцог Эстре! Как это мило и тонко с его стороны. Он – настоящий друг и прекрасный политик. Рафаэль Кэрна, по его словам, не успел вернуться из Гаэльзы, и монсигнор на правах вашего с братом покровителя во время церемонии заменит ваших родственников.

Сандер... Не может быть! Только не это, она не перенесет встречи.

– Благодарю вас, сигнора. Герцог Эстре весьма любезен...

– Это более чем любезность, деточка, – взволнованно объявила графиня, – у Александра Тагэре золотое сердце. Как жаль, что его несчастье и его щепетильность обрекают герцога на одиночество. Лично я нахожу его весьма интересным и не понимаю наших девиц...

Если бы толстуха стеганула ее атэвской плетью с вплетенными в наконечник кусками свинца, Даро было бы легче, но она была вынуждена выслушать и это.

2887 год от В.И.

12-й день месяца Волка.

Арция. Мунт

Невеста была ослепительна хороша – бледность и лихорадочно блестевшие глаза делали мирийку еще красивее. Сандер почувствовал, что задыхается. Несколько шагов, поклон, любезная улыбка, поздравления, реверансы дам, ледяная рука в его ладонях. Проклятый, почему он не выпил это вино?!

– Я желаю вам счастья, сударыня, и полностью одобряю ваш выбор. Бэрроты – наши близкие родственники, так что я, заняв сегодня место вашего брата, не так уж и нарушаю обычай.

– Благодарю вас, монсигнор. Вы так добры.

Святой Эрасти, она же дрожит как в лихорадке. Бедная девочка. Неужели она его боится? Нет, скорее чувствует свою вину, а в чем она виновата? В том, что он родился уродом, а Артур – красавцем? Или в том, что она тосковала в одиночестве и влюбилась в раненого рыцаря с оленьими глазами? Если б только эти раздушенные куклы куда-то убрались, хотя бы на десятинку, он бы ей сказал, что ни в чем ее не винит и желает ей счастья. Он по-прежнему ее любит и будет любить, и он благодарен ей за прошлое. А Шарло и Катрин останутся у него, пусть она не волнуется за них.

– Вы вся дрожите, сударыня, – Александр Тагэре мягко улыбнулся, – еще бы, такой день! Я уверен, все пройдет просто замечательно, и вы будете счастливы. В каком храме назначено венчанье?

– В... В храме Триединого. Нас обвенчает епископ Илларион в присутствии бланкиссимы.

– Вот как? А почему не у эрастианцев?

– Потому что...

– Монсигнор, – вмешалась герцогиня Бэррот, – храм Триединого – любимый храм королевы, вы же знаете, что Ее Величество...

– Да, конечно, на Севере я о многом позабыл, – Тагэре учтиво поцеловал поясную ленту Гертруды, – позвольте принести мои поздравления и вам.

– Ах, монсигнор, мы так вам признательны. Девочка сама не своя из-за брата, ваше появление стало спасением для всех нас.

– Милая Дариоло, – Гертруда, не ведая того, ему подсказала, что и как говорить, – я говорил с Рафаэлем, он передает наилучшие пожелания тебе и Артуру, но сам, к сожалению, быть не может. Я постараюсь заменить его. Уверяю тебя, все в порядке.

– Спасибо, – пролепетала Даро, пытаясь поймать его взгляд. Хорошо, что они не одни, иначе он сказал бы ей то, о чем бы жалел всю жизнь. Сандер поймал себя на том, что хочет схватить Даро на руки и увезти туда, где нет ни прекрасных рыцарей, ни королевских иглециев, ни разряженных дам. Раз в жизни стать разбойником и тираном, бросить вызов судьбе, отобрав свою женщину у всех красавцев мира, и будь что будет! Нет, он не имеет права приносить в жертву Даро и ее любовь, да и Артур ни в чем не виноват.

Твое время ушло, Александр Тагэре, смирись с потерей. Став рыцарем, ты принес присягу служить своей даме, не прося ничего в награду, а клятвы нужно исполнять. Верность тебя обязывает, Сандер. И она же делает тебя стойким.

– Сигнора, прошу опереться на мою руку, нам пора.

В увитой цветами карете, тащившейся медленнее, чем на похоронах, они оказались рядом, и ему показалось, что Даро придвинулась к нему ближе, чем следовало. Сидевшая напротив Гертруда Бэррот без умолку тараторила, и Александр мысленно благодарил пышнотелую сигнору за то, что она избавила его от необходимости говорить.

Наконец заполненные любопытствующими улицы кончились, и кавалькада въехала в ворота Духова Замка. Александр не бывал здесь с того самого дня, когда Филипп окончательно рассорился с Раулем. Пожалуй, хорошо, что обряд совершит Илларион в храме, который напоминает лишь о предательствах и потерях. Евгений слишком много знал и понимал, а Сандер не хотел утешений даже от него и Жоржа.

Когда он подал Даро руку, то невольно слегка сжал ее пальцы. Если бы она ответила, он бы за себя не поручился, но невеста с выражением восковой куклы приняла предложенную помощь. Окруженные множеством девиц с цветами в волосах, они вошли в храм. Одновременно другие двери пропустили жениха, друзьями которого были ничего не подозревающие «волчата».