Довод Королей

Он честно пытался уснуть, но это было непросто. Во-первых, завтра ему предстояло вновь пройти по радужной тропе, а это было еще то удовольствие. Во-вторых, у его ног устроилось порождение Тьмы, бегающее за эльфом, как цыпленок за наседкой. А в-третьих, Аддари и Альмик затеяли один из своих бесконечных споров ни о чем, когда собеседники и не думают друг друга слушать, раз за разом повторяя одни и те же доводы. Странное дело, Рамиэрль прекрасно засыпал в воинском лагере и переполненной таверне, но на этот раз бубнящие, раздраженные голоса бесили, и он невольно стал прислушиваться. Говорили по-луциански. Весьма скромных познаний Альмика в эльфийском для полноценной свары не хватало.

– Вы бы до сих пор ходили на четвереньках, – Рамиэрль не видел, но Аддари, несомненно, иронично улыбнулся, – если б вас не съели гигантские хищные жабы и вставшие на дыбы ящерицы, которых истребили силы Света, давшие вам Огонь и Слово.

– Мы вас не просили об этом, – гудел Альмик.

– А как бы вы могли просить, если вы не умели говорить? Хотя ты, похоже, прав, дать вам речь было со стороны Светозарных опрометчиво. Вы оказались разговорчивыми.

– Тебе не нравится слышать правду, эльф?

– Так и тебе не нравится, человек.

– Звездный Лебедь, – Норгэрель явно был на пределе, – вы еще не устали? Аддари, ты зря выучил луцианский. Пока ты его не знал, все было так хорошо.

– Если б я его не выучил, вас бы убили из-за лжи, которую произнесли ЛЮДИ.

Рамиэрль понял, что уже не заснет, и встал.

– Люди, это так. Но по приказу Тэноллиана, который оказался эльфом. Альмик, ты не смог бы сходить со мной к ручью?

Человек что-то буркнул, но поднялся. Огневушка вскочила с явным намерением увязаться следом.

– Она что, так и будет за нами бегать?

– Ну, наверное, – пожал плечами Норгэрель.

– Разве ты не можешь ее прогнать или убить? – спросил Альмик.

– Прогнать, похоже, не могу, да и куда она денется? Убить? Если я буду наращивать верхнюю защиту, рано или поздно она погаснет.

– Ну, так сделай это.

– Ты и вправду этого хочешь? – неожиданно резко спросил Нэо.

– Хочу? – Альмик выглядел удивленным. – Да пусть живет. Вреда от нее никакого, вот паладинов, тех и впрямь нужно передавить.

– Ладно, – махнул рукой Роман, – пошли отсюда.

Ночь выдалась чудесной, хоть и холодной, они шли и молчали, пока не послышалось пение родника. Рамиэрль устало опустился на камень.

– Альмик, нам нужно поговорить. Если ты хочешь остаться с нами, прекрати перебранку с Аддаром. В конце концов, он тебя спас.

– Меня спас Норгэрель, хотя я его об этом не просил.

– И Норгэрель. И я. И Аддари, и даже это создание. Я устал слушать о том, что ты не просил, чтобы тебя спасали, а люди не просили, чтобы им помогли стать людьми. Кто тебе мешает отправиться к Тэноллиану и дальше в Бездну? Кто мешает людям задуть очаги, перестать говорить и залезть на деревья? Полная свобода. Хочешь – живи, хочешь – нет. Хочешь – будь человеком, не хочешь – стань зверем. Но при чем тут эльфы, Тьма, Свет и даже эти твои дурацкие паладины?

2888 год от В.И.

27-й день месяца Волка.

Арция. Мунт

В Мунт въехали на рассвете, но улицы были полны народа, и продвигаться пришлось медленнее, чем хотелось бы. Сандер, Рито, Луи с Ювером и эскорт в полсотни дарнийцев под командованием необычайно серьезного племянника господина Игельберга медленно пробивались сквозь поток торговцев, до полудня превращавших улицу Святого Мишеля в один большой рынок. Конечно, можно было бы проехать переулками, но Александр задумался и свернул на главную улицу, а возвращаться смысла не имело. Они и так выиграли четыре дня и могли потерять пол-оры, пробираясь через дружелюбную толпу.

Меньше всего Александр любил поднимать вокруг своей персоны шум, но приезд в столицу герцога Эстре не мог остаться незамеченным. Победителя полосатиков узнавали все: и стражники, и простые горожане, и крестьяне из окрестных сел, привезшие в город свой товар. Будь младший из Тагэре потщеславнее, он был бы рад и счастлив, но мысли Сандера занимала грядущая неприятность. В том, что вызов матери связан с бедой, он не сомневался. И все равно обижать людей не хотелось, и Эстре старательно отвечал на приветствия воинов и простолюдинов, не скрывавших своей любви к горбатому герцогу.

Особняк Мальвани оставался таким же, как и в тот уже далекий летний день, когда он встретил Сезара и схлестнулся с четверкой «пуделей». Ему повезло: он сразу обрел и друга, и врагов. Сандер, дивясь сам себе, кивнул тигру на фронтоне, как старому приятелю. Воин, ехавший рядом с сигноносцем, ударил кольцом в ворота, которые тотчас распахнулись. Раньше, приезжая к Мальвани, Сандер чувствовал, что возвращается домой. Раньше здесь жил Сезар, а затем и Даро. Теперь его ждала встреча с матерью... Но сначала на крыльце показалась Миранда. Александр не очень ловко (мешала не до конца зажившая рана) спрыгнул с коня, и жена Анри порывисто прижала его к себе и поцеловала в лоб. Что же все-таки случилось?! Все еще красивые светлые глаза герцогини были тревожными.

– Сигнора...