Доза красивого яда (ЛП)

Качая головой, я смотрю в окно. — И такая скромная.

— Неважно. Где бы ты хотела поесть?

— Где-нибудь подешевле, — говорю я, только наполовину шутя. — Мне не заплатят до понедельника.

Можно подумать, я бы уже знала, что лучше не говорить ей ничего подобного, но я никак не могу смириться с тем, как это ее бесит. Как будто отказываться предполагать, что она оплатит счет, значит называть ее дерьмовым другом или что-то в этом роде.

— Заткнись, — стонет она. — Я заплачу за ужин, а ты можешь просто подарить мне что-нибудь красивое на наш день рождения.

Наш день рождения — звучит так, будто мы близнецы. Опять же, если я правильно помню, в третьем классе Мали действительно убедила нескольких человек, что мы такие, и что я настояла на том, чтобы остаться в утробе еще на три дня. И когда они спросили нас о том, что у нас разные фамилии, она сказала им, что наша мама залетела от двух разных парней примерно в одно и то же время.

Она уже все продумала… вроде как.

— Знаешь, — указываю я, — используя твою логику завтрака с Хейсом, это превратило бы это в свидание.

Отводя взгляд от дороги и переводя его на меня, она оглядывает меня с ног до головы, прежде чем сморщить нос. — Ты немного неподходяще одета.

Сука.

Вечеринки переоценивают. Я знаю, знаю — это возмутительно. Я сказала то, что сказала. Не поймите меня неправильно, я полностью за еженедельный костер или небольшую тусовку с людьми, с которыми я могу находиться в одной комнате дольше двадцати минут, но вечеринки — это не то. Это группа идиотов, большинство из которых вы даже не знаете, которые все приходят в один дом, чтобы напиться и выставить себя дураками.

Они просто никогда не были для меня.

Но Мали живет ради них.

Она всегда была из тех, кто входит в комнату и требует к себе всеобщего внимания, в то время как я предпочла бы слиться с фоном. Я не то чтобы считаю себя уродиной или что-то в этом роде. Ко мне подкатывало достаточно парней, чтобы знать, что это не так. Но быть объектом всеобщей привязанности — это все равно что находиться в аквариуме. Я просто хочу хорошо проводить время и жить своей жизнью, а не устраивать шоу для всех остальных.

Мали стоит на столе, держа свой бокал и танцуя под музыку, как будто она здесь единственная. Если бы она не была так счастлива, как сейчас, я бы пожалела, что позволила ей выбрать сегодняшнее торжество. Но когда я смотрю, как она откидывает голову назад и улыбается, полностью в своей стихии, я не могу даже немного разозлиться.

— Итак, Лейкин, — Таннер почти кричит, перекрикивая музыку. — Что происходит между тобой и Крейгом?

От одного упоминания его имени у меня по коже бегут мурашки. Поговорив с ним сегодня утром за завтраком, я бы заплатила хорошие деньги, чтобы никогда больше не видеть и не слышать о нем. Если бы Кэм не был на испытательном сроке, я бы позволила ему разобраться с этим. Возможно, Крейгу пойдет на пользу, если он надерет ему задницу, а у меня есть дела поважнее, чем иметь с ним дело. Но вместо этого мне приходится справляться с этим самостоятельно.

— Кроме того, что меня тошнит каждый раз, когда кто-то спрашивает меня о нем? — отвечаю я дерзко.

Он улыбается, показывая, что это именно то, что он хотел услышать. — Значит, ты одинока?

Тьфу. Черт. — Нет. Разве ты не слышал? Я встречаюсь с Мали.

Это привлекает ее внимание, и она поворачивается ко мне с притворным интересом. — О, мы режем ножницами?

Каждый парень в радиусе пятнадцати футов замирает и сосредотачивается исключительно на нашем разговоре. Можно подумать, что они никогда не смотрели порно, и что две девушки — это иностранное понятие.

— Пожалуйста, скажи да, — умоляет Таннер. — А потом скажи, что позволишь мне посмотреть.

— Если бы вы продали билеты на это, вы могли бы заработать, — добавляет Бен.

Брови Мали приподнимаются. — Я бы с удовольствием прогулялась по магазинам.

— О Боже мой, — бормочу я, качая головой. — Вы все неисправимы.

— Ты начала это, детка, — говорит Мали, подмигивая.

Тем временем парни выглядят разочарованными. Как будто они искренне верили, что я серьёзно, и одним движением я просто разрушила все их надежды и мечты. Представьте, как вы говорите ребенку, что Санта-Клаус ненастоящий в канун Рождества, а затем добавьте еще немного недовольства.

Я перевожу взгляд с Таннера на Бена. — Как будто я когда-нибудь разденусь перед кем-нибудь из вас.

— Почему бы и нет? Нет ничего такого, чего бы мы раньше не видели, — говорит Бен, и Таннер немедленно ударяет его по руке, отчего у меня кровь стынет в жилах.

Что за черт?

Закрыв на секунду глаза, я делаю глубокий вдох, а когда снова открываю их, напряжение в комнате возрастает в десять раз.

— Что вы имеете в виду, ничего такого, чего бы вы раньше не видели? — спрашиваю я осторожно.

Мали спрыгивает со стола и подходит, чтобы встать рядом со мной, кладя руку мне на спину. Таннер бросает на Бена взгляд, который молча говорит ему, что он облажался, но никто не произносит ни слова.