Доза красивого яда (ЛП)

Я скрещиваю руки на груди. — Ты хочешь сказать, что тебе не нравится мое утреннее дыхание?

Вместо того, чтобы подумать, что я на самом деле обиделась, как я надеялась, он закатывает глаза и хватает меня сзади за шею, притягивая к себе, для глубокого поцелуя. Он заставляет меня открыть рот и переплетает свой язык с моим, только для того, чтобы засунуть мятный леденец, который он, должно быть, только что положил себе в рот, в мой.

Еще раз чмокнув, он отстраняется и хватает еще одну мятную конфету, с подмигиванием засовывая ее в рот.

Я смотрю вниз и улыбаюсь про себя, когда следую за ним из его спальни по коридору. Но как только мы входим в гостиную, его окликает мамин голос.

— Милый, это ты?

Мои глаза расширяются, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Хейса, но прежде чем мы успеваем обернуться, из-за угла выходит его мама. Кажется, она приятно удивлена, увидев меня.

— О, Лейкин. Я не ожидала тебя увидеть, — говорит она. — Как у тебя дела?

— Действительно хорошо, — честно отвечаю я. — Как дела?

— О, ты знаешь. Просто, как всегда, провожу три четверти своей жизни на работе. — Она делает паузу и смотрит на Хейса. — Это и попытка держать этого идиота в узде.

Я смотрю на Хейса, и мне требуется каждая капля самообладания, которая у меня есть, чтобы не улыбаться как идиотка. — Ну, что бы ты ни делала, я думаю, это работает.

— Приятно это слышать, потому что иногда я задаюсь вопросом.

Хейс раздраженно вздыхает, закатывает глаза и отводит взгляд, заставляя нас с его мамой смеяться.

— Итак, ты пришла с Кэмом? — спрашивает она и начинает смотреть мимо нас. — Где он? У меня такое чувство, что я не видела его целую вечность.

Тьфу. Это не то, чего я ожидала, когда проснулась этим утром. Не с учетом того, что Хейсу, казалось, было все равно, когда я услышала, как закрылась дверь.

Хейс кашляет. — Его здесь нет, мама. Я как раз собирался отвезти Лейкин домой.

Я сжимаю губы и смотрю куда угодно, только не на нее, когда она улавливает суть.

— Ох. Хорошо. Что ж, думаю, увидимся, когда ты вернешься домой. — Она снова отступает в сторону кухни. — Было приятно увидеть тебя снова, Лейкин.

— Мне тоже! — любезно отвечаю я.

Положив руку мне на поясницу, Хейс выводит меня через парадную дверь, и мы забираемся в его грузовик.

Во мне так много эмоций, но самая большая из них — это страх. Его мама, которая так рано застукала нас за этим делом, наверняка отпугнет его. Он собирается отменить это, еще раз сказав мне, что не может так рисковать. Или мама Хейса могла бы проговориться Кэму.

Или еще хуже — моим родителям.

Я тревожно грызу ногти и смотрю в окно, когда Хейс протягивает руку и отводит ее ото рта.

— Расслабься, — говорит он мне.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, и он на секунду переводит взгляд на меня, но остается сосредоточенным на дороге.

— Не делай вид, что ты не сходишь с ума, — говорит он. — Я вижу это по твоему лицу.

Честно говоря, удивительно, насколько он спокоен, но это немного помогает мне дышать.

— Я не сходила с ума, — уточняю я. — Просто меня никогда не ловили с парнем, с которым я тайно сплю.

Он ухмыляется так, что угрожает растопить меня на месте. — Посмотри на меня, крадущего все твои первые.

Я усмехаюсь, закатывая глаза, но чувствую себя лучше, зная, что он не психует. Тяжесть спадает с моей груди. Если он не паникует, то почему я должна?

Все затихает на минуту, прежде чем он снова нарушает тишину.

— Ты была так напугана.

И я даже не могу отрицать этого, как не старайся.

Моя машина стоит в конце подъездной дорожки у дома Мали. Хейс паркуется на улице перед ее домом и отстегивает ремень безопасности. Мои брови хмурятся, когда он поворачивается ко мне лицом.

— Я, э-э… — Он потирает затылок. — Я хочу сделать тебе подарок на твой день рождения.

Подожди, что? — Ты не придешь на вечеринку?

Ежегодная вечеринка по случаю моего и Мали дня рождения стала еще большей традицией, чем наши летние костры. Это самая большая вечеринка лета в моем доме, и я не думаю, что Хейс пропустил хоть одну за последние шесть или семь лет.

— Нет, я буду там, — уверяет он меня. — Но я ничего не дарю Мали, и я не хочу, чтобы Кэм слишком много думал о том, что я делаю подарок только тебе.

Потянувшись в бардачок, он достал конверт, и я никогда еще не была так смущена. Сначала я безнадежно решила, что это любовное письмо, написанное от руки и говорящее мне, что все, что он говорил о том, что не хочет отношений, — ложь. Но когда я открываю его, то обнаруживаю, что внутри на удивление кое-что получше.

Мои глаза расширяются, и я ахаю. — Ты достал мне билеты на концерт Томаса Ретта?

Томас Ретт — мой любимый певец, второй после Курта Кобейна, но, очевидно, я не смогу увидеть его на концерте. Я понятия не имела, что он вообще устраивает концерт где-то поблизости. И места невероятные.

— Святое дерьмо, — говорю я, не веря своим ушам. — Спасибо тебе. Ты не должен был этого делать.

Он улыбается, когда я целую его. — Теперь, когда я думаю об этом, я мог бы просто дать тебе один, а Мали — другой.

Я замираю, обдумывая идею, которая, возможно, безумна, но попробовать стоит.