Доза красивого яда

Видишь? Вот что я имею в виду. Я придурок. Лицемерный кусок дерьма, которому нечего делать рядом с ней, не говоря уже о том, чтобы быть в ее постели. Если Кэм когда-нибудь узнает, что мы сделали, я не буду винить его за то, что он разорвал меня на части и использовал части моего тела в качестве декора на Хэллоуин.

— Ты даже не хочешь попробовать поговорить с ним об этом? — спрашивает Дев через несколько минут.

Я смотрю на нее так, словно она сошла с ума. — Ты хочешь остаться единственным ребенком в семье?

Она хихикает. — Нет, но Лейкин не заслуживает того, чтобы с ней играли, так что, либо будь мужчиной, либо отвали, потому что, если ты причинишь ей боль, я буду вынуждена тебя ударить.

Спрыгнув вниз, она возвращается в свою комнату, но ее слова звучат в моей голове еще долго после того, как она ушла.

Моя надоедливая младшая сестра права — Лейкин не заслуживает того, чтобы с ней играли. Она не заслуживает ничего из того дерьма, через которое я заставил ее пройти в последнее время.

Как я уже сказал, она не в моей лиге.

Солнце уже начинает садиться, когда я добавляю последние мелкие детали к форме доски. Прохладный ветерок дует через открытую дверь гаража, но это не останавливает пот, стекающий с моего лба. Если мне удастся уговорить Марка закрыть магазин серфинга завтра, я, возможно, смогу получить смолу для одной стороны к завтрашнему вечеру.

Отрывая взгляд от доски, я вижу джип Кэма, въезжающий на подъездную дорожку. Он выскакивает, а затем громко хлопает дверью, и моя жизнь начинает проноситься у меня перед глазами.

— У меня есть к тебе разговор, — говорит он, подходя ко мне.

Да, это оно.

Это момент, когда я умру.

Думаю, все в порядке. Не совсем так, как я себе представлял, но я прожил довольно приличную жизнь. Хотел бы я, чтобы мне исполнился двадцать один год, но это то, что есть.

Я откладываю шлифовальный круг, чтобы инстинктивно не пытаться защититься, и высоко держу голову. Что бы он ни собирался со мной сделать, я это заслуживаю.

Но когда Кэм подходит достаточно близко, все, что он делает, это вручает мне расписание игр на следующую неделю и список того, что нам нужно потренировать до этого.

Это из-за хоккея?

— Мог бы предупредить меня, что ты собираешься пропустить тренировку, — рычит он. — Тренер заставил нас всех кататься на коньках до потери сознания. Сказал, что в последнее время мы недостаточно усердно работали. И твоей заднице пришлось пропустить это.

О, слава Богу.

Я был уверен, что я живой мертвец.

— Черт, извини, — говорю я ему. — Работал над этим весь день. Думаю, я просто отключился. Хотя я не жалею, что пропустил тренировку, потому что это звучит жестко.

Он бросает мне средний палец. — Мудак.

Я смотрю, как он подходит к доске, осматривая ее так, как это сделал бы только опытный серфер. Он присаживается на корточки, чтобы посмотреть на тонкий изгиб, и проводит по нему рукой.

— Она будет охренительной.

На моем лице появляется гордая усмешка. — Я знаю. Я в восторге от этого. Хотя это и заноза в заднице.

Он хмыкает. — Ни хрена себе. Как ты думаешь, почему я никогда не пытался создать свою собственную?

— Потому что ты слишком занят ремонтом машины мечты Мали.

— Ой, — шипит он. — Если бы я знал, что в меня будут бросать дерьмо, я бы не пришел. И, кроме того, это просто совпадение, что мы оба любим эту машину.

Я бросаю на него насмешливый взгляд, который говорит ему, что я не верю ни единому слову из этого. — Хорошо.

Подойдя к подержанному дивану, который мы поставили здесь прошлым летом, он ложится и достает свой телефон. — Мои родители убираются в доме и попросили Лейкин и меня помочь. Я выкрутился, сказав им, что у меня свидание, но она отменила, так что я просто собираюсь расслабиться здесь.

— Поступай как знаешь, — говорю я. — Или, выслушай меня, ты всегда можешь выбрать ту единственную девушку, которую действительно хочешь.

Он смеется. — Идея получше! Ты мог бы пойти на хуй.

— Киска, — бормочу я, и моя совесть впивается в меня взглядом.

Да, да. Я знаю.

Чья бы корова мычала…

11

Со мной что-то не так.

Я имею в виду, что это должно быть, верно? Иначе зачем бы мне сидеть здесь, уставившись в свой телефон и ожидая смс, которое, я знаю, никогда не придет?

Проснуться на следующее утро и узнать, что Хейс уже ушел, было ударом по моему самолюбию. Не то чтобы я думала, что проснусь от объятий, поцелуев в лоб и завтрака в постель. Но я ошибочно позволила себе надеяться, что мы, по крайней мере, поговорим об этом на следующее утро.

И вы знаете, что говорят о надежде — она порождает вечные страдания.

После того, как я прервала его игру в бильярд и практически преподнесла себя на блюдечке с голубой каемочкой, я пообещала себе, что никогда больше не буду выглядеть такой чертовски отчаявшейся. Итак, я дала Мали свой телефон на день и сказала ей, чтобы она не разрешала мне писать ему, по крайней мере, в течение следующих двадцати четырех часов.