Дождь

Так в одночасье более или менее сносная жизнь Адели превратилась в страшный кошмар. Её бросили в эту холодную и сырую камеру, где она пребывала уже около двух недель, не имея возможности повидать своих родителей и сестер, подвергаясь каждодневным издевательствам, недосыпая и недоедая. Но страшнее всего были пытки. В те времена мало было взять и просто так признаться в связях с дьяволом, колдовстве или ереси. Считалось, что признание должно быть получено только под пыткой, и даже если женщина из-за страха перед святой инквизицией сама сразу же признавалась во всех грехах, в которых её обвиняли, это считалось недостаточным. Её всё равно пытали, сознавалась она или нет. А уж по части пыток святая инквизиция была очень изобретательной. Было придумано множество орудий пыток, приносивших жертвам ужасные мучения. До нашего времени дошли такие орудия пыток, как "железная дева", "испанский осёл", "испанский сапог", "стул инквизиции", кол, дыба, жаровня, и многие-многие другие, от одного взгляда на которые ты холодеешь от ужаса. Адели ещё повезло потому, что сразу после того, как её схватили на базаре, приволокли в тюрьму и бросили в камеру, она сильно простудилась, потому что по ночам в камере было невероятно холодно, и святые отцы отказались от пыток, боясь того, что девушка была очень слабой и могла умереть, и, не выдержав жестокой пытки, могла не дожить до казни. Несмотря на то, что девушка была очень больна, её всё равно постоянно водили на допросы, на которых требовали сознаться в том, что она была в отношениях с самим дьяволом, что она еретичка и колдунья, но Адель не признавалась. Как она могла признаться в том, чего не совершала? Ведь родители всегда учили её говорить только правду. Но однажды святые отцы, потеряв терпение, привели её в пыточную комнату, где один из служителей показал ей многие из орудий пыток, неторопливо и обстоятельно рассказав о некоторых них, подробно описав их устройство и принцип действия. И вот тут Адель не выдержала и созналась во всём, в чём её обвиняли. Она была всего лишь молодой девушкой, а в те времена в инквизиторских застенках мало кто выдерживал пытки. Почти все сознавались в тех преступлениях, которые не совершали. Хотя доподлинно известно, что были и такие, которые пройдя через все мучения, оставались твёрдыми и не признавали своей вины. После признания Адель поняла, что всё кончено. Ей больше не на что и не на кого надеяться. Ее ждет неминуемая ужасная смерть. Больше всего на свете она боялась костра и была уверена, что более страшной казни, чем эта не существует. Она была готова на любую другую, пусть лучше её повесят или отрубят топором голову, но только чтобы это был не костёр! Тем более, что она сама с детства много раз видела подобные казни и знала, как это ужасно. В душе у неё всё-таки теплилась надежда, что её не сожгут, хотя в глубине души она понимала, что скорее всего именно это её и ждёт. Никто из осуждённых никогда не знал, в какой именно день его казнят, и это было ещё более мучительно, что каждый день может стать последним днем жизни. Так и Адель, после того, как она созналась во всех грехах, она находилась в камере, постоянно вздрагивая от любого шума в тюремном коридоре, и как только по коридору раздавались чьи-нибудь шаги, она замирала от ужаса, думая, что это идут за ней, но вот уже несколько дней, как ее никто не тревожит. Её не водят на допросы, и только раз в день приносят скудную еду и питье. Так и сегодня, в обед на площади перед тюрьмой состоялась казнь, которая совершалась почти каждый день, поскольку святая инквизиция работала без выходных, а работы у неё в те мрачные времена было очень много, и вот скоро ей должны были принести долгожданный обед, если кусок хлеба и миску похлебки можно было назвать таковым. Немного успокоившись после казни, которую она слышала только что от начала и до конца, не имея возможности видеть её, но зато представляя всё происходящее в мельчайших подробностях, она с нетерпением стала ждать обеда. Через некоторое время по коридору раздались шаги, заскрипел засов, и железная дверь с лязгом распахнулась. На пороге стоял служитель, который поставил на пол миску с похлебкой и положил рядом маленький кусочек черствого хлеба.

– Ну что, ведьма, радуйся! У меня есть для тебя хорошая новость! Завтра ты наконец встретишься с дьяволом, кому ты так ревностно и верно служишь! Костер ждёт тебя! Ты рада?