Дождь над Гамбургом

Дверь осторожно прикрылась за его спиной. Шавасс слегка нахмурился, вспоминая хардтовские слова. Ему было отлично известно о существовании по крайней мере одной подпольной еврейской организации, работавшей постоянно с окончания войны и преследовавшей нацистов, ускользнувших из союзнических сетей в сорок пятом. Пол слышал, что члены этой организации фанатически преданы своему делу и посвятили жизни тому, чтобы омерзительных чудовищ, нелюдей, ответственных за Бельзен, Аушвиц и другие адские места, поставить перед судом истории.

Бывало, что в своей работе Шавассу приходилось соревноваться с агентами других держав, преследующих те же цели, что и он. Но сейчас все было по-другому, совершенно по-другому.

Поезд снова стал набирать ход; дверь открылась и в образовавшуюся щель проскользнул Хардт. Он ухмылялся.

— Я только что видел Штайнера. Он разъярен, словно раненый лев. До него, должно быть, дошло, что сейчас вы можете находиться в нескольких милях отсюда. Не знаю, каковы будут ваши шансы выжить, если он когда-нибудь дотянет до вас свои лапы.

— Постараюсь, чтобы этого не случилось. — Шавасс кивнул на американскую униформу. — Отличная у вас маскировочка. После преступления преступник просто-напросто испаряется, не так ли?

— Метода доказала право на существование после нескольких блестящих операций, хотя очки, если честно, немного надоедают. Я в них ни черта не вижу.

Хардт вытащил из-под откидного столика стул и сел на него, удобно опершись плечами о стену.

— Вам не кажется, что пора бы нам поговорить о рукописи?

— Согласен, но начинайте вы. Что вы знаете об этом деле? — спросил Шавасс.

— Прежде чем я начну, скажите мне — это Мюллер лежит мертвый в вашем купе? Я слышал, как какой-то пассажир говорил о стрельбе, а затем Штайнер провел вас по коридору.

— Прямо перед Оснабрюком я выпил чашку кофе. Что бы в него ни подмешали, но это вывело меня из строя на добрых полчаса. Когда я очнулся, Мюллер валялся в углу с пулей в сердце, — объяснил Шавасс.

— Кто-то вас очень ловко подставил.

— Если по совести, я считал, что это ваша работка, — произнес Шавасс. — А что вы, интересно, искали в моем купе?

— Все, что угодно, — сказал Хардт. — Я знал, что Мюллер должен встретиться с вами в Оснабрюке. Я, конечно, не думал, что он притащит рукопись с собой, но считал, что он пригласит вас туда, где она находится, и даже, возможно, выведет на Шульца.

— Хотели следить за нами? — спросил Шавасс.

— Вот именно.

— И каким же, черт побери, образом вам удалось столько узнать?

Хардт улыбнулся.

— Впервые мы засекли Мюллера четырнадцать дней назад, когда он заявился к одному немецкому издателю и предложил опубликовать рукопись Шульца.

— А как вам удалось об этом узнать?

— Этого издателя мы пасем уже целых три года. В его конторе работает одна из наших девушек-агентов. Она-то нас и предупредила насчет Мюллера.

— Вы с ним встречались? Видели?

Хардт покачал головой.

— К сожалению, издатель пустил по следу Мюллера своих нацистских дружков. В то время Мюллер жил в Бремене. Он оторвался от них и от нас на один шаг.

— Значит, вы потеряли его?

— Зато услышали о вас.

— А каким же образом вы пронюхали про меня? Хотелось бы это узнать, — сказал Шавасс. — Увлекательно, наверное, — ужас.

На лице Хардта отразилось явное удовольствие. Ему было приятно производить впечатление своей информированностью.

— Организация, подобная вашей, везде имеет достаточно друзей. Как только Мюллер объявился в издательской фирме, которую вы, якобы, представляете, Совет директоров посовещался с сэром Джорджем Харви, одним из основных держателей акций. Сэр Джордж рассказал обо всем министру иностранных дел, который передал дело в Бюро.

Шавасс присвистнул.

— А что же вы знаете о Бюро?

— Только то, что это спецорганизация, выполняющая наиболее грязные и запутанные дела, — ответил Хардт. — Те дела, к которым «Эм-Ай-Файв» и «Сикрет Сервис» не хочет прикасаться.

— Но как вы узнали, что я поеду на этом поезде, чтобы встретиться с Мюллером?

— А вы вспомните, через кого с Мюллером обговаривались условия встречи? Через коммерческого директора издательской фирмы. Естественно, он хотел остаться в стороне и не выдавать деталей, но…

— А если бы он не раскололся?

Хардт рассмеялся.

— Чтобы такую историю да удержать в секрете от своих приятелей-директоров? Да он тем же вечером выложил все за дружеским ужином. К счастью, один из них симпатизировал нашей организации и решил, что это может нас заинтересовать. Он связался с нашим человеком в Лондоне, который тут же передал всю информацию в мои руки. Я специально вылетел утренним рейсом в Роттердам и сел на поезд там.

— И все-таки это не объясняет, как убийцы Мюллера узнали, что мы с ним должны были встретиться в этом поезде, — пробормотал Шавасс. — Единственное, что приходит в голову — это то, что утечка информации происходит в Лондоне. И еще, правда, не знаю, насколько это может оказаться правдоподобным, что в Совете директоров оказался симпатизирующий нацистам человек.