Дождь (СИ)

     Сообразив, что подобные изменения напрямую завязаны на размер «мяча» животного, я оборвал поток возвращающейся к зайцу энергии, закольцевав меридиан на собственных узлах. Набравший скорость поток высосал из тела животного всю прану за пару секунд. Разжав пальцы, я невольно стряхнул их в брезгливом жесте. То, что осталось от тела зайца, мало напоминало свеже убитый трупик. Шерсть свалялась, приобретя тифозный окрас, выломанные внутренними мутациями конечности повисли безвольными культяпками. Глаза, лихорадочно блестевшие до этого в отраженном свете начинающегося дня, вытекли гнойными дорожками. Смрадный запах мертвечины заполнил внутреннее пространство охотничьего домика.

     Ударом ноги я выбил прислоненную к проему дверь. Скопившийся за ночь снег удержал нижнюю часть преграды на месте. Рухнув, полотно замерло под небольшим углом, позволяя морозному воздуху ворваться внутрь. Выйдя на «крыльцо», я постоял какое-то время, обдумывая все произошедшее. Спохватившись, обратил свой внутренний взор на оставленную без контроля прану. Внимательно прислушавшись к себе, с облегчением пришел к выводу, что ничего плохого не произошло. Два «мяча» остались на своих прежних местах, незначительное количество энергии заняло шестой узел, циркулируя по внутренним меридианам.

     «-Отлично!» - обрадовался я.

     Весь негатив, испытанный от неожиданного окончания эксперимента, исчез без следа. Возможность самостоятельно заживлять полученные раны перевешивало любые неприязненные ощущения. Требовалось продолжать эксперименты, другого источника знаний и получения способностей у меня не было. Накопленное в шестом узле количество энергии было смехотворным, участь оставшихся зайцев была предрешена. Тем более, что терять ножи с учетом их полезной специфики, становилось теперь излишней расточительностью.

     Приблизившись к висящим на стене зайцам, я порадовался тому, что животные не разумны. Ставить эксперименты на живых людях я вероятнее всего бы не смог, хотя все могло зависеть от сложившихся обстоятельств и моего личного отношения к подопытным.

     Прикрыв для верности глаза, я разогнал по меридиану шестой узел. Дождавшись, пока «мяч», размазавшийся в ленту, почти достиг правой ладони, поднес ее к животу трепыхающегося тела. Левая рука еще тянулась к спине животного, как нечто теплое и склизкое буквально выстрелило из внутренностей зайца. Потроха повисли на стене, испачкав левый рукав куртки. С самой ладони капало, остывающая на холоде кровь исходила белесой дымкой. Не выдержав, я разразился гневной тирадой, послав по витиеватому адресу всех ушастых в этом лесу. Оттерев насколько это было возможно ладонь и одежду о чистый снег, я постарался сообразить, что могло привести к подобному финалу.

     Ошметки второго продолжали висеть на стене, судя по всему, разогнав свою прану, я выбил «мяч» из тела жертвы, лишив организм животного возможности регенерировать. Обратившись к своему внутреннему взору, с очередным приступом раздражения констатировал практически полностью израсходованный запас праны, шестой узел едва ощущался, удержавшиеся крохи размазывались по меридианам, оставляя после себя едва ощутимый белесый шлейф.

      -Медленно и не спеша, - проговаривая вслух установку данную самому себе, я положил обе ладони на тело зайца, заботясь о том, чтобы последний подопытный не скопытился раньше времени.   

     ==

     Оттереть кровь второго зайца  с рукава моей куртки так и не удалось. В этом я окончательно убедился, когда к выбранному мной дереву для ночевки вышла стая волков. Насколько я помнил, запах свежей крови мог распространяться на многие километры, привлекая хищников со всей округи. Несмотря на подступившую опасность, на меня накатила неудержимая веселость.

     «-Сначала зайчики, теперь волки», - веселился я, чувствуя себя героем компьютерной игры.

     Раздавшийся снизу шум заставил отвлечься и посмотреть вниз. Волк, лишь отдаленно напоминающий то, что видел я раньше по телевизору, взбирался на дерево. Животному было «плевать» на то, что изначальной природой в его генотип подобный способ передвижения не был заложен. Лапы извернулись, обхватывая ствол оптимальным образом. Когти пробивали кору с волокнами древесины на несколько сантиметров вглубь. Удерживая хищника и не позволяя соскользнуть его телу вниз, когти отливали металлическим блеском в лучах желтой луны.

     «-Нормально», - первый страх прошел, уступив место рационализаторской жилке.

     Чуть прикрыв глаза, я посматривал за приближающейся пастью с зубами в четыре ряда и готовился к отработанной на зайцах технике. Убить волка единым выплеском праны  вероятнее всего я бы мог, только вот потраченная на это энергия была бы безвозвратно потеряна. Помимо этого, внизу поджидало еще четыре особи. Почему-то мне совсем не верилось в то, что оставшаяся на земле стая не умеет ползать по деревьям.