Дождь (СИ)

     Оттаскивать тела от входной двери не стал, намучившись до этого с расстегиванием наручников и больше не желал тратить время на бесполезные трупы. На чердаке я провозился больше часа и случайный свидетель, зафиксированный в моей памяти, мог куда-нибудь свалить, затруднив тем самым его поиски.

     Впрочем, мои опасения оказались напрасными. Наметенный сугроб снега перед подъездом ясно свидетельствовал о том, что в последние пару дней никто не покидал этот подъезд. Поднявшись на третий этаж, я оценил расположение квартир и слегка посомневавшись, постучал в одну из обшитых дерматином дверей.

     На мой стук закономерно никто не отозвался. Открывать двери незнакомым людям по нынешним временам было верхом неблагоразумия. Мой обостренный слух без труда уловил шуршание за соседней дверью. Любопытный индивид, проводящий свободное время в разглядывании улицы под своими окнами, не удержался и прильнул к дверному глазку, желая узнать, кто пришел к соседу в квартиру напротив.

     Сам сосед, если он и был в квартире, никак себя не обнаружил. Убедившись, что ситуация развивается так, как и планировалось, я взмахнул рукой себе за спину, отправляя сгусток праны сквозь дверь. Шум упавшего тела свидетеля, приглушенный дерматином, подтвердил результативность моей атаки. Перейдя на другой конец площадки, я продолжил прислушиваться, но не смог больше засечь никаких посторонних звуков. Если бы человек жил в квартире не один, то кто-то, как минимум, должен был бы проявить участие и попытаться выяснить, что же случилось с упавшим на пол сожителем.

     Спускаясь вниз по лестничной клетке, я копался к себе, пытаясь понять, как отношусь к смерти в общем-то невинного человека. Судя по собственному нежеланию думать об этом, а так же исходя из анализа своих действий, мне было далеко не все равно от совершенного поступка. Я не стал вламываться в квартиру, что позволило не видеть труп собственными глазами. Не имея в памяти точного образа совершенного преступления, оставался шанс на то, что убийство со временем забудется, не имея ярких «якорей» в моей памяти.

     ==

     Вернувшись к вечеру в четырехкомнатную квартиру, застал ее обитателей на месте. Мать с сыном никуда не сбежали, хоть у меня и были подозрения на этот счет.

     -Сегодня пельменей налепила, жаль только, что сметаны нет, - как само-собой разумеющееся, женщина начала будничный разговор, приняв у меня куртку и повесив одежду на вешалку.

     Помыв руки в тазике с теплой водой, я вышел из ванны и прошел на кухню. Мальчуган за прошедший день отоспался и вел себя с полной непосредственностью, подтверждая теорию о том, что в детстве весь мир воспринимается по другому. Женщина в основном отмалчивалась, никак не участвуя в разговоре, в который я оказался невольно вовлечен ее сыном. Наевшись, я не придумал ничего лучшего, как уединиться в дальней комнате, развалившись на диване.

     Смачная оплеуха, которую я отвесил ребенку, досталась расшалившемуся мальчугану за то, что тот ворвался ко мне в комнату, нарушив запрет. Спустя десять минут детский плач сменился всхлипываниями из-за стены соседней комнаты. Звуки перемежались с грудным голосом женщины, успокаивающей и что-то объясняющей своему отпрыску. Еще спустя час возня утихла, моего уединения никто не нарушал, позволяя спокойно обдумать полученную от одаренных информацию.

     Убивать друг друга Альфы все-таки научились посредством отрубания головы себе подобных. Пистолеты и ружья хоть и остались востребованными единицами вооружения, но, помимо огнестрела, каждый одаренный теперь таскал с собой остро отточенную сталь. В покинутом мной городе Тула подобного я не наблюдал, но здесь дела обстояли именно так.

     Само противостояние между местными родами вылилось в банальное собирательство, каждая группа одаренных старалась не столько захватить как можно большую территорию, сколько собрать максимально доступное количество материальных благ в одном месте. Склады, хранящие в своих закромах свезенные с разных концов города продукты и вещи, являлись стратегическим сырьем. Устраивая набеги и защищая их друг от друга, роды дрались между множество раз, выясняя кто и что в силе сохранить за своими людьми.

     Ванровские, Кольцевские и Зямины оказались не способны удержать центральный городской склад, территорию которого до этого делили между собой. С неделю назад состоялось грандиозное по местным меркам сражение, в котором неожиданно сильные Филиповы выдавили сразу три клана из обжитых территорий.

     После этого, глава рода Филиповых стал «бельмом» на глазу у остальных родов, и в отношении выскочки было решено предпринять совместные действия. Допрашиваемые на чердаке одаренные не знали точных сроков начала атаки. Но по обрывкам слухов оба утверждали в два голоса, что нападение на Филиповых должно состояться со дня на день.