Дождь в моем сердце

Когда вокруг хлопают огромные перепончатые крылья и горячее тело летающего ящера перекатывается под тобой так, что ты, кажется, чувствуешь каждую его мышцу, это… захватывает. Я забыла обо всем: о предстоящей, возможно, битве или же трагедии на пепелище, о своих спутниках, о собственных страхах — обо всем на свете забыла. Такое меня переполняло чувство свободы и ликования, словно мне принадлежал весь мир, лежащий под крылом.

Лететь на драконе, сидя верхом, и болтаться в его лапах — это совсем, совсем разные ощущения…

Туманные объятья облаков остались позади, и я нашла глазами среди мохнатых зеленых холмов темное пятно города. Ох… дым. Там и правда что-то горит. Повинуясь моей мысленной мольбе, гурай захлопал крыльями быстрее, и мы стрелой понеслись туда, где, возможно, все уже было кончено. Но что случилось?! Ведь звери на город больше не нападали, они просто не давали людям из него выйти!

— Коллегия горит! — прокричал мне в ухо эсс Гурзиш. — Я говорил! Давай, девочка, правь сразу прямо туда! Не может быть, чтобы мы совсем опоздали!

Гурай послушно заложил вираж и прошелся в бреющем полете над городом, а потом ударил дымной струей из пасти в сложенную у запертых ворот коллегии кучу хвороста, которую какие-то ненормальные уже подожги. Как ни странно, вместо того чтобы разгореться еще яростнее, этот костер мгновенно захлебнулся белым паром и погас, а подкидывавшие в него вязанки дров люди шарахнулись в стороны и разбежались по переулкам с дикими криками.

— Осторожно, садимся! — прокричала я сквозь встречный ветер, цепляясь за гребень гурая, когда тот заложил еще один вираж. — Сириан! Помаши своей курткой, чтобы тебя заметили из коллегии и не стреляли в нашу лошадку! Мы приземлимся во дворе!

Не знаю, что помогло, то, что белобрысый капитан и правда размахивал светлой своей хламидой, или то, что эсс Гурзиш орал во все горло что-то вроде: «Не стрелять, вашу мать, свои!», или то, что защищаться в коллегии было особенно некому. Девчонок с арбалетами просто смело потоком воздуха от мощных крыльев, да они не особо и умели стрелять, явно было видно, что схватились за оружие больше от отчаяния. А мужчин не было. Вообще.

Гурай сел посреди двора и аккуратно сложил крылья, стараясь ничего и никого не задеть. Я первая соскользнула с его шеи… Ну, мне показалось, что первая, потому что с земли меня подхватили на руки и бережно поставили на знакомую брусчатку. Мельком благодарно кивнув Лильрину, я устремилась к лестнице, взывая на бегу:

— Маирис! Где Маирис?!

Первая же попавшаяся мне навстречу ученица оказалась перепугана насмерть и чуть не свалилась на меня с лестницы. Она, кажется, бежала, причем не глядя под ноги и вообще не понимая, куда ее несет. Налетела на меня, испуганно взвизгнула и чуть не сбила со ступеньки, а потом еще попыталась вырваться, когда я ее поймала. И только через пару секунд опомнилась, узнала, но тут же уткнулась в меня лицом и отчаянно разрыдалась. Ну что ты будешь делать? Как в деле-то разобраться?

— Я пойду других целительниц поищу, пока вы с девчушкой, значит, — понятливо сказал за моей спиной эсс Гурзиш. — Уж свояченицу-то не пропущу… А вы, парни, бегом к воротам, разберитесь, как там и что, может, дополнительно с этой стороны накидать тяжелого надо, чтоб не снесли к такой-то матери, а то, понимаешь, совсем с ума мужики посходили… — Раздав указания, которым, как ни странно, последовали и Лильрин, и Сириан, старик охотник живо прошмыгнул мимо меня по лестнице и скрылся в галерее, откуда моментально донесся его зычный голос, призывавший чью-то мать и пару демонов с рогами заодно.

А я постаралась успокоить тот источник информации, который оказался под рукой. И через какое-то не столь уж и продолжительное время преуспела.

— Эсса Маирис… она лечила всех пострадавших, — всхлипывая и запинаясь, начала рассказывать усаженная прямо на ступеньку девочка, пока я продолжала обнимать ее и утирать зареванное лицо. — Их было много, потому что твари как взбесились и начали нападать на всех из-под каждого куста! Так страшно… Раненых становилось все больше, мы с ног сбились, все были напуганы, а люди стали злые. То и дело ссорились, кричали на нас, что мы плохо работаем, раз не можем вовремя помочь всем!

Тут она снова всхлипнула и попыталась сорваться в истерику, мне пришлось довольно жестко ее встряхнуть и прикрикнуть. Подействовало.

— А потом… потом началась большая ссора в очереди за едой… Мы раздавали припасы понемногу, в каждые руки маленький мешочек, чтобы хватило всем и надолго… А одна женщина начала кричать, что мы обманом забрали себе всю еду и теперь жрем… — Вивиан, так звали послушницу, я вспомнила ее имя, запнулась, явно повторяя выкрикнутые кем-то в запале слова. — Жрем в три горла, дармоедки. И все начали кричать… И один мужчина вдруг кинулся на эссу Дину, ударил ее и заорал, что это мы все виноваты, проклятые ведьмы. Это мы подманили тварей, чтобы отобрать у людей последнее и… чтобы власть… чтобы… — Вивиан все же не выдержала, снова уткнулась мне в колени и зарыдала.