Дождь в наших сердцах (СИ)

По дороге домой попал в пробку и разозлился ещё больше. Моим успокоительным стала Лаура. Я сразу думаю о ней. Успокаиваюсь. Решаю зайти в наш чат. Девушка не появлялась в сети с самого утра, с того самого момента. Мой палец предательски охватывает тремор, когда он нависает над уровнем клавиатуры, невероятно желая написать ей, но я вновь одёргиваю себя, едва ли не ударяя палец о руль в знак наказания.

Со мной происходит что-то неладное.

Что она сейчас чувствует? Плачет ли до сих пор?

Блядь, какое я чмо… Самый последний урод.

Не нужно было говорить ей этого.

«Я не готов сейчас выслушивать твои капризы», — проносится в моей голове.

Теперь Лаура будет бояться сказать мне что угодно, нет сомнений, я же знаю её. Теперь она будет думать, что всё, что она рассказывает мне, не имеет никакого для меня значения. Я нарушаю её доверие ко мне.

Я рушу всё.

Пробка рассасывается, и я вновь начинаю сосредотачиваться на дороге, а не на своих переживаниях. На какое-то время меня это спасает, помогает. Приоткрываю чуть окно, потому что мне становится душно, я сильно нервничаю, должно быть.

Лаура, Лаура, Лаура…

В голове нет никаких других мыслей, кроме всех тех, что касаются её.

В глазах начинает расплываться дорога, но я потираю уголки пальцами и всё становится на свои места. Однако за дорогой я всё же не так внимательно слежу, как обычно. Это опасно, понимаю. Но не могу думать о безопасности или ещё чём-то. Думаю только о том, как больно моей девушке.

Заехав на свою улицу, я паркую машину у подъезда и выхожу, захватывая свой телефон. Мне всё ещё хочется набрать номер Лауры и попросить прощения, сказать, что я люблю её больше всего на свете, но не думаю, что она пока готова со мной разговаривать. Да и я тоже.

Зайдя в подъезд, я неспеша начинаю подниматься по ступенькам на свой этаж, но на какие-то секунды останавливаюсь, потому что слышу чьи-то шаги. Кажется, это даже на моём этаже. Кто-то шагает туда-обратно, в попытке скоротать время или унять нервозность, которая только повышается.

И, поднявшись, я молниеносно сталкиваюсь с уже родными мне зелёными глазами, которые уставились на меня в упор. Лаура сглатывает. Я просто бегаю глазами по её телу, сразу рассматривая. Беглым взглядом прохожусь по её лицу, словно пытаясь считать её эмоции.

— Почему ты здесь? — мой голос должен звучать куда нежнее, особенно после того, как я заставил её плакать утром. Но он остаётся грубым. А девушка сжимается, будто думает, что я сейчас отчитаю её за то, что она приехала и отправлю обратно.

Достаю с карман брюк ключи. Немного вожусь, потому что они упали на самое дно. А потом быстро открываю дверь, впуская девушку внутрь, потому что, предполагаю, она здесь ждёт уже давно, а в подъезде очень холодно. Вновь кидаю взор на её красное лицо, замечаю засохшие в уголках глаз слёзы. И понимаю, как начинаю ломаться. Разваливаться.

Сняв с себя куртку, Лаура отвечает:

— Я… просто решила приехать. Мешаю?

Голос снова дрожит, ждёт оплеухи. Как мы дошли до того, что она боится меня? Боится моей реакции?

— Нет, конечно, — резво отвечаю я, сгибаясь. Я присаживаюсь на корточки, и беру тонкую ногу Лауры, после чего ставлю себе на колено. Пока она отрешённо смотрит на меня, наблюдая за тем, как я снимаю её обувь, у нас есть время, чтобы расслабиться и снова привыкнуть друг к другу.

Закончив, я поставил обувь девушки на полку, а сам направился на кухню, зовя её за собой.

— Ты не рад мне, да?.. — глухо спрашивает Лаура, и я жмурюсь, не зная, что ей ответить. — Аарон, что происходит? Что с тобой происходит?

Что со мной происходит? Я сам не знаю на этот вопрос ответа, любимая.

— Сначала ты был диким на той вечеринке, потом каким-то отстранённым на прогулке с Эрикой, а сегодня снова. И всё это происходит, когда рядом с тобой я.

Я кусаю губу, мысленно прося не произносить то, что она собирается.

Но Лаура ослушалась:

— Дело во мне? Скажи честно, ты больше не чувствуешь ничего ко мне?

— Перестань ставить такие тупые вопросы! — я злюсь. По-настоящему.

И почти сразу замечаю, как Лаура вздрагивает и прирастает ногами к земле — не движется. Лишь стоит и неотрывно смотрит в мою сторону или куда-то сзади меня.

— Если я не права, — упрямо продолжает зеленоглазая, — тогда расскажи мне, в чём причина твоего поведения? Это из-за отца?

Это из-за отца?

Это из-за отца?

Это из-за отца?

На протяжении десяти секунд в моей голове эхом звенел этот вопрос, который вызвал тремор во всём теле.

— Почему ты стал таким злым? — отчётливо слышу, как она сдерживает всхлип, подавляя его.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.