Дождь в наших сердцах (СИ)

Я кричу ей в след обычное «пока» и возвращаюсь к приготовлению чая. У меня резко появляется желание зайти к бабушке. Думаю, что она может что-то знать про моего отца и маму, может, знает об их проблемах… Я просто хочу узнать, чтобы в чём-то начать разбираться.

Отдаляясь от кухни, я подхожу к её спальне и медленно приоткрываю дверь, которая неприятно скрипит. Бабушка лежит в постели. Кажется, она совсем не встаёт. Это меня пугает. Я так боюсь её потерять. Боюсь потерять ещё одного человека в своей жизни.

— Доброе утро, — тихо произношу я. Голова бабушки лениво поворачивается в мою сторону. Её высохшие губы расплываются в морщинистой улыбке. Бабушка слишком изменилась за последние месяцы. Вся её кожа стала ещё больше дряблой, высохшей. Я стала чаще замечать, как дрожат её руки в состоянии покоя, как тяжело она дышит. Я осознавала, что это может означать лишь одно. Мои глаза намокают всего за секунду, когда я задумываюсь об этом.

— Привет, моя девочка, — даже голос стал тихим, осипшим, почти неживым. Её рука медленно приподнялась и похлопала по месту рядом с собой, приглашая меня присесть.

— Как ты? — боязно спрашиваю я. Меня страшит ответ.

— Плохо. Я чувствую, что смерть приближается ко мне.

Я сильно кусаю губу, чтобы прямо сейчас не заплакать. Нет, бабушка, пожалуйста, не говори мне таких слов! Скажи, что у тебя всё хорошо!

— Но ты не переживай, ведь это нормально. Я прожила долгую жизнь, когда-то она должна была закончиться. Лучше расскажи, как у тебя дела? — она говорила так спокойно о смерти, словно совсем не боялась её… Не боялась уходить.

— Нормально…

— Моя милая девочка, я вижу, какой скрытной ты стала, — я сглатываю, ведь она попадает в самую цель. — Я не прошу тебя рассказывать мне всё о своей жизни. Я хоть и не современная бабушка, но понимаю, что не хочется делиться всем, что у тебя на душе. Но ты должна поделиться самым важным — тем, что дерёт твою душу и съедает всю тебя изнутри. Мы с Лили очень тебя любим, и ты знаешь, что мы всегда поможем тебе, насколько бы твоя проблема ни была капитальной…

Я чувствую, как меня сейчас прорвёт на слёзы. Эти слова так сильно бьют по мне, что у меня начинает щипать в глазах. Мне так не хватает этой поддержки…

— Можно я кое-что спрошу у тебя? — нерешительно начинаю я, и бабушка кивает. — У моего отца… был долг, верно?

— Был. Страшный долг у него был.

Если в то время долг был страшным, то боюсь представить, какой он сейчас…

— Из-за долга его?..

— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — бабушка парирует и рассматривает моё лицо, стараясь найти в нём ответ.

— Просто. Вспомнилось как-то.

— Твой отец сам обрёк на себя всё то, что с ним случилось. Только вот от его бед пострадала и ты, и твоя мать.

Я услышала негромкий щелчок, доносящийся из кухни, который означал, что чайник закипел.

— Беги, — сказала бабушка. — Ты, наверное, уже опаздываешь в школу?

— Бабушка, сегодня воскресенье.

У неё весьма часто происходит дезориентация. Недавно мы с Лили были шокированы и встревожены, когда бабушка спросила, чья эта комната и почему она тут лежит. В тот день я проплакала почти всю ночь.

— Разве? — удивляется она.

— Ага. Ты помнишь, куда я хожу по воскресеньям?

— Не помню… — отчаянно вздыхает бабушка, и я поджимаю губы. — Куда ты ходишь?

— К репетиторам.

— А, точно!

Я улыбаюсь. Пусть она будет верить в это, чем в то, что её внучка ходит к психотерапевту, потому что у неё проблемы с головой. И, может, это даже к лучшему, что бабушка не помнит того, что я лежала в психбольнице. Может, это не усугубляет её здоровье.

— Тебе принести что-то? — спрашиваю я, когда встаю с кровати.

— Нет. Лили перед уходом накормила меня вкусными сырниками. Так что не переживай и занимайся своими делами, — она протянула руку к пульту и включила телевизор. Я ещё немного посмотрела на неё и, сбивчиво вздохнув, точно едва сдерживая себя от всхлипа, открыла дверь.

За завтраком я проверяла социальные сети. И всё время смотрела на значок директа в инстаграме. Аарон не писал мне ни разу за эту неделю. Мы встречались в школе, здоровались и могли перекинуться парочкой фраз, но тесного общения не происходило.

Мне стало казаться, что я больше не интересна ему, что он больше не хочет со мной общаться. В его глазах читалось безразличие или я себя просто накручивала. Может, он просто не хочет давить на меня, поэтому не начинает говорить о той теме?

Мне пришло уведомление, и я дернулась, — на секунду мне хотелось, чтобы это сообщение было от него. Наперекор моим желаниям это сообщение было от Эрики. Её сообщению я тоже обрадовалась — врать не стану!

Эрика: Доброе утро, крошка. У меня для тебя улётная новость. Присядь, если стоишь!

Своё сообщение она снабдила кучей улыбающихся смайликов, и я расслабилась. Это значит, что новость хорошая. Иначе ещё одной плохой новости я бы просто не пережила бы.

Я: Доброе! Я тебя слушаю, что там за новость?

Эрика: Помнишь, я говорила, что приеду в декабре?

Я: Ну… помню…