Дождь в наших сердцах

В кинотеатре было слишком тихо, потому что все, кто находился здесь, были под напряжением. И только меня успокаивала эта тишина, не вызывая ничего, кроме умиротворения. Я даже, кажется, не смотрела на большой экран, потому что думала лишь об Аароне. Его ладонь не прекращала гладить моё плечо или голову. И, когда меня поглощает его любовь, как можно смотреть фильм?

— Боже, бедный француз! — тишину прервала Элиза, которая взвизгнула из-за какой-то сцены.

Зато Элай хохотал с неё, но всё же прижимал к себе.

— Давай, детка, спрячься, — говорил блондин, прижимая голову подруги к своей шее. И, если бы не подлокотник между ними, я уверена, он бы перетащил её к себе на колени.

— Лаура, — шёпотом зовет Элиза. — Тебе не страшно?

Я качаю головой. Даже не смотрю фильм, оттого мне и не страшно. Девушка смерила меня удивлённым взглядом и почти сразу вернулась к плечу своего нового парня.

Так мы и просидели весь сеанс: Элиза не прекращала искать в Элае поддержку, но параллельно смотрела фильм, а мы с Аароном смотрели друг на друга, совершенно наплевав на фильм…

40 глава. Он вернулся

Всё было слишком спокойно очень долгое время.

Слишком хорошо.

И слишком без проблем и тревог.

Сегодняшней ночью, семнадцатого января, мне впервые за… достаточно большое количество времени приснился тот, чьё имя нельзя называть. Увы, это не Волан-Де-Морт. Ему я была бы более радушна, нежели… Юджину.

Я не помню, когда в последний раз допускалась хоть одной мысли о нём. Это было давно. Очень давно. Но этой ночью он решил наведаться ко мне во сне. И почему — мне не было понятно. Как я сказала, в моих мыслях его не было, а значит, причина, по которой он мог присниться мне, становится ещё более мрачной.

В глазах и вокруг было темно, когда я проснулась. Но после такого кошмара в моём горле стояла сухость, и мне было необходимо выпить воды. Хорошо, что я не кричала во сне, иначе разбудила бы Аарона, и он наверняка просидел бы со мной до утра. А ему нельзя. Аарону необходимо было отдохнуть не менее восьми часов, потому что вечером он так много сидел над подготовкой к экзаменам, что дурно стало даже мне.

В следующем году об этом уже нужно будет думать и мне, отчего сразу появляется страх. Кем я хочу быть? Куда мне поступить? С чем я должна связать всю свою дальнейшую жизнь?

Лучше не думать об этом — голова идёт кругом.

Если бы тревожность можно было описать человеком, все бы смело тыкнули пальцем на меня.

Многие вещи я сама себе придумываю, отчего потом страдаю и я, и все вокруг, кто общается со мной в этом состоянии.

Но проблемы, с которыми я сталкивалась, точно не выдуманные.

Меня заставили поверить в глупую иллюзию. А я повелась. Как наивная дурочка.

На несколько месяцев меня заставили поверить в то, что всё закончилось, что про меня забыли. И я верила. Или надеялась. Это не одно и то же?

Но это было затишье. Самое обычное, грёбаное, удушающее затишье, которое после себя предвещает катастрофу.

Утром тревожность после сна и действительно тяжёлой ночи повысилась в разы. Я долго не могла уснуть и очень грустила оттого, что не могу поговорить с Аароном и попросить его обнять. Поэтому всё, что мне оставалось сделать, примоститься рядом и наслаждаться теплом его большого тела. Мысли крутились в голове минут сорок, пока я окончательно не уснула от усталости.

— Не выспалась? — я дёргаюсь, когда сзади слышу голос Аарона.

Стоя в одиночестве и полной тишине на кухне, я кипятила чайник и готовила самый обычный завтрак в виде бутербродов.

— С чего ты взял?

Вот правда! Он меня со спины увидел, как мог понять, что со мной что-то не так? Ну точно телепат!

— Не знаю, — Аарон пожимает плечами и проводит пятернёй по своим растрёпанным волосам, ухудшая их вид ещё сильнее. — Так всё хорошо, мне показалось?

Сжав пальцы в кулаки, я надавила большим пальцем на фалангу и раздался тихий хруст, который всегда меня успокаивает. А Лили всегда раздражало, когда я хрустела пальцами. А в детстве меня и вовсе пугали тем, что я могу сломать палец, а кто-то — что в старости будут руки трястись. Но они и так будут трястись, разве нет?

— Нормально.

Тишина. Не оборачиваясь, понимаю, что он продолжает неподвижно стоять, будто рассматривает меня. И у него наверняка поджата губа.

— Не нормально.

— Да с чего ты взял? — внезапно рассмеялась я, искренне удивляясь его способности. — Про тебя научные передачи снимать надо. Заголовки: «Аарон Родригес — местный телепат, считывает мысли любого».

Парень беззаботно улыбается и вертит головой.

И только от одного вида его широкой улыбки на душе стало спокойнее.

— Тебя что-то волнует? — блондин отбросил мои шутки в сторону и подошёл ближе, заглядывая в глаза.

— Сегодня мне приснился кошмар, — решительно начала я. — Знаешь, кто там был? — Аарон расширяет глаза и дёргает головой, спрашивая: «Кто же?» — Юджин! Мне приснился Юджин, хотя, знаешь, я ни разу о нём не думала! Могу даже поклясться.