Дождь в наших сердцах

На десять секунд в кухне повисла тишина. Женщине трудно давалась эта речь, а, предполагаю, картина, стоящая перед её глазами ежедневно, уже сводит с ума. И хуже всего, когда ты в неведении всего, что происходит с любимым человеком; когда ты абсолютно ничем не можешь помочь, ведь человек молчит и закрывается в себе, желая не мешать никому, а справляться с какой-либо ношей в одиночку.

— Она долгое время ходила к психологу, только недавно приняла решение, что ей это больше не надо, — продолжает она. — И я обрадовалась этому, ведь подумала, что это значит, что она во всём разобралась. Что моя девочка больше не страдает. А сейчас… ты приходишь ко мне с серьёзным разговором, который обрывает мою веру в то, что она поправилась.

— Мне жаль, мисс Лили, я лишь… — у меня дерёт горло изнутри. — Просто хочу, чтобы вы всё знали. То, что сейчас с ней происходит, точнее… вокруг неё — очень серьёзно. Здесь не справиться самостоятельно, нужна помощь.

— Говори, пожалуйста, — поторапливает меня женщина.

Губы дрожат от предстоящих слов. Но я начал. Я не собирался упускать никакой детали. От самого начала до самого конца. По крайней мере то, что знал сам. Кто знает, скрывает ли Лаура что-нибудь ещё?

Женщина сглотнула. Быстро заморгала.

Машет головой, спрашивая:

— Что ты сказал?

Повторять всю свою тираду я не мог. У меня саднило в душе, язык прирос к нёбу, не в силах ответить что-то.

— Боже, Аарон… нет, что ты сказал?

Не верящий тон, взгляд. Её тётя просто не хочет в это верить.

— Как давно ты знаешь это?

— Недавно узнал, — я отвожу взгляд, потому что врать в глаза — слишком трудно.

— Боже… почему же она ничего мне не рассказывала. Как же она с этим всем сама…

Женщина много бормотала, смотря по разным сторонам. А я просто ждал.

— Мне нужна помощь вашего… мужчины.

— Марка? Думаешь, он сможет в этом помочь?

— Он ведь упоминал, что работает в полиции, так ведь? Думаю, он единственный, кто действительно может помочь.

— Я поговорю с ним обязательно.

Столкнувшись взглядом с мисс Лили, я почувствовал, как сердце раздирает от боли. У меня действительно странное чувство. Я будто сижу не с тётей своей девушки, а с мамой. И эта иллюзия меня медленно убивает изнутри.

А женщина, словно прочитав эту мысль, поднесла ладонь к моей голове и ласково, по-матерински провела ею по волосам, добавляя:

— Спасибо, мой мальчик. Спасибо, что рассказал мне об этом.

Шорохи в коридоре заставили женщину подорваться с места. Я повернул голову к дверному проёму, в котором в ту же секунду показалась Лаура.

Моя девочка была заспанная, в помятой рубашке, в которой спала постоянно, когда меня не было рядом. Лаура считала, что, если спит в моей рубашке, то я рядом с ней.

— Аарон? — в голосе тревога, в глазах удивление. — А ты что здесь делаешь?

— Заехал к тебе перед школой.

— Зачем? Я же идти не собираюсь…

— Мне просто нужно было тебя увидеть.

— Зачем?..

У меня нет ответа.

— А ты чего так рано встала? — спрашивает тётя.

— В туалет захотела. Аарон, у тебя точно всё нормально?

Лаура подозревающим взглядом смотрела на меня, на тётю, явно не понимая, почему я в семь утра делаю на их кухне, беседуя с Лили. Конечно, это странно, и я боюсь, что Лаура догадается. И тогда я буду в полном дерьме.

— Пойдем в комнату, — строго произносит девушка, беря меня за руку.

Допрос неизбежен.

Когда я пытался переплести наши пальцы, Лаура не давала этого сделать, и у нас получалась борьба пальцами. Было бы забавно, я бы даже улыбнулся бы такому дурачеству, если бы выражение её лица не было бы таким рассерженным.

— Теперь честно, — резко начала девушка, как только затянула меня в комнату и закрыла дверь.

— Что, родная?

— Что ты тут делаешь так рано, учитывая, что меня забирать не нужно?

Для полного вида серьёзной девушки, она нахмурила брови, отчего между ними образовалась морщинка, и сложила руки на груди.

— Я просто хотел тебя увидеть, Лаура. Не могу?

— Не делай из меня дуру, Аарон. Я же не тупая, — она злится ещё сильнее. Негодование искрится из её изумрудных глаз. — Тебе незачем приходить ко мне утром просто так.

Конечно, ты не дура.

Это я дурак, что не могу уберечь тебя, и мне приходится прибегать к крайним мерам — просить помощи у твоих родных.

— Нечего сказать? — топает ногой.

— В последнее время мы редко видимся, — придумываю всё на ходу, — и сегодня у меня снова тренировка, потому что остаётся всё меньше и меньше времени к матчу. И я не знаю, когда мы сможем увидеться. Не знаю, когда я смогу лечь с тобой рядом и обнять, понимаешь?

— Поэтому ты решил прийти ко мне домой в семь утра? — хмурится, вздёргивая бровь. — Очень странно звучит, Аарон. Я тебе не верю.

— То есть, я уже потерял твоё доверие? — хмыкаю, но на самом деле это предположение задело меня.

— Нет… то есть, я хотела сказать… Аарон, я просто не понимаю, потому что это странно выглядит.