Дождь в полынной пустоши. Книга 2 (СИ)

Вексель Ренфрю признал. Его собственный. Ростовщик помнил едва ли не по именам, кому выдавал подобные бумаги. С нынешним владельцем ранее никогда не сталкивался. С таким-то лицом, не забываются. История получения векселя, бестолковым бароном, Ренфрю не занимала. Прихотливы пути обретения и утрат, прослеживать их.

В роде людском простых величин не бывает. Во всяком своя закавыка. Своя червоточина.

И какая в нем? - присматривался унгриец определиться с ростовщиком. Его черед угадывать. Хвост, младший беспричинно не прицепят. Габор Гусмар, тоже младший, не сказать убогий. С этим как? Согласен добровольно таскать бремя вечно не первых или ищет лазейки и повода показать себя? Поддерживает под локоток или примеряется подставить подножку? Виона Ренфрю в подобном не заподозрить. Не из таких он. Идеальный человек на вторые роли. В семье, в компании, в общем деле. Слова лишнего не скажет, с инициативой не полезет. Оттого и лавка уменьшенная копия лавки старшего Ренфрю. Но у старшего сидит наемный работник, а здесь сам корпит. Однако создать видимость значимости мастер, каких поискать. На плечах дорогое горностаевое оплечье. Не настолько холодно в него кутаться. Перстеньки на пальчики наздеваны. На большой - с рубином. В песочницу, судя по просыпанным крупинкам, подмешан толченый янтарь.

- Желаете сумму полностью? — делает не обязательное уточнение ростовщик, заглядывая в строки обязательства.

- Если возможно, - сомневается (а ведь сомневается!) податель векселя, усаживаясь на гостевой стул.

- За время существование дома Ренфрю, а это без малого двести лет, еще никто не жаловался на затруднения в получении выплат.

- Не жаловаться, не значит остаться довольным.

- Не скажу про Унгрию, но известно ли саину, в Эгле мы выступаем гарантами многих. Так что, в Карлайре недобросовестных ростовщиков не отыщите, не старайтесь. В свое время мы ратовали за имущественный ценз для желающих открыть свое дело.

- Ценз в восемь тысяч введен всего-то сто лет назад, - проявил удивительную осведомленность, бестолковый. - По меркам Унгрии сумма не очень велика, а в сравнении с Элатом, нашим добрым соседом, так и вовсе смехотворна. У них принято, у кого в обороте десять тысяч монет, ставить перед лавкой колонну. Двадцать — две. Перед вашей дверью пусто. Если это не ваша скромность, то, что тогда?

- Мы не в Элате.

- Деньги везде деньги.

- Это верно. И тут главное честность.

- Людей дающих в долг под девятнадцать процентов, а с имущественным залогом под пятнадцать, трудно обвинить в честности.

- А сколько надо? Попасть под обвинения?

- Нисколько. Вере претит ростовщичество. Стоит ли льстивое прозвание банчиери седьмого круга ада? Рядом с разбойниками и самоубийцами.

- Вере много чего претит. А для банчиери мы не слишком богаты.

- Родство с Кабодами не оказалось выгодным?

- Мы и сами….

- Бросьте. Большая часть денежных средств перешла к Ренфрю от них. Кабодам не повезло с наследниками. С их стороны в слиянии домов участвовали только девицы. Так что похвалитесь, чем другим. И не вздумайте приплетать обслуживание Золотого Подворья. Моффет не занял денег только у нищих с паперти Святой Агафии, - унгриец откровенно загоготал. — А зря. Возвращать бы не пришлось.

- Вы интересовались историей нашей семьи? — не поддержал веселья Ренфрю. Не во всем следует потакать клиенту. Неправильно истолкует.

- Я интересовался, кто раздает поручительства направо и налево, безо всякой осмотрительности.

- Обычная практика.

- До той поры, пока однажды, кто-то не вывалит ворох таких бумаг, потребовав немедленных выплат.

- Мы справимся с любыми острыми моментами, - уверил Ренфрю, но идейку ухватил, прижулил.

Похоже на то, справитесь, - к собственному удовольствию отметил Колин и задал обескураживающий вопрос, к которому исподволь и замысловато подводил разговор.

- И потому не держите охрану?

Ренфрю непонимающе уставился на странного посетителя. Лицо ростовщика сделалось еще тоньше и кровожадней. Сказал ли барон достаточно, начинать думать плохо и беспокоиться?

- У вас перед входной дверью никого, - с издевкой пояснил Колин притихшему ростовщику.

- Шутите? — все еще не определился Ренфрю, бояться или смеяться.

- В данную минуту не предрасположен, - Колин ткнул острием шнепфера в пол. Вязкий звук неприятен мирному обывательскому уху.

- То, что вы не видели Отто, не означает отсутствие охраны, - попытался убедить Ренфрю. Дурная слава не приносит прибылей, но уменьшает и отваживает солидных клиентов.

- Хотите спор? — открыто предложил унгриец. - На вексель. Сторожа и не подозревают о моем присутствии здесь. Если не прав, бумага ваша. Прав — удвоите выплату. Идет?

- Как же мы выясним истину?

- Очень просто. Я встану за тот шкаф, а вы позовете вашего горе-Отто. Два-три вопроса и поймете за кем победа.

Ренфрю не из любителей пари и азартных споров, но подобного вызова не мог не принять. Отказаться, дать повод сомневаться в надежности Дома Ренфрю, подорвать доверие.

- Уговорили, - согласился ростовщик и затрынькал колокольчиком. Звук и ритм открыто предупреждал о дурном расположение хозяина лавки.