Дождь в полынной пустоши. Книга 2 (СИ)

- Увы, я больше не закрываю глаз. Но счет веду.

- Перестал бояться? — менторский тон у старухи изменился. Милый уродец переставал быть милым. Бесспорно неординарен, но похоже тварь скользкая и опасная.

- Привык.

- А разве можно? — не отставала Лаурэ. Сейчас она всего на всего копия своей младшей сестры. Худшее воплощение.

- Можно, когда признают за своего, - сознался Колин въедливой старухе.

Разговором с Лаурэ не закончилось. Сестры словно сговорились довести его до белого каления.

- Позвольте узнать, эсм, чем вызвано ваше пристальное внимание ко мне? - Колин дернул рваной щекой. Как и со старшей испытанный трюк не сработал.

- Желанием препарировать, - не посчитала нужным скрывать и миндальничать Эция. — Руки-ноги, голова. Все самое важное в голове.

- Не обязательно. Но не все это понимают. А желаниями не следует злоупотреблять. И острых предметов лучше избегать.

- Кому лучше?

- Называя, могу кого-то упустить. Для чего множить множества?

- Через две недели, жду у себя.

- Это одно приглашение или два разных? Эсм Лаурэ сочла возможным мое присутствие в доме Бюккюс.

- Размечтался. Два!!! Одно!

- Не премину воспользоваться.

- А что тебе остается?

Эция склонила голову, сверля унгрийца взглядом. Юнец сбесил её. Доставал до самых селезенок с самого начала знакомства. Стоило надлежащим образом проучить. Успеть проучить.

Этим меня не удивишь, - выдержал Колина ментальное давление.

Еще и не пробовала удивлять, - твердо заверила Бюккюс, самоуверенного наглеца.

Наглец согласен.

Пробуй!

Мудрость обязывает отступать, не обострять конфликт. Эция отступила, только мудрость ли тому движитель.

Распрощавшись с Бюккюс, Колин проявил больше предусмотрительности. Не попался в сети Лисэль, избежал объяснений с камер-медхин, отнекался от Лоу пропустить по кружечке в тесном кругу и благополучно сбежал за пределы Серебряного Двора.

На улице морозно, людно и можно сбросить напряжения, глубоко подышав холодным воздухом.

…Скрипит осями пролетная повозка, собирая за собой дружно гавкающих уличных собак. Бодро шагают монахи. Черная вереница тянется от перекрестка до монастырской калитки. Расхибаренный решетчатый зев проглатывает согбенные фигуры по одной. Приезжий купчик в немыслимых мехах, в растерянности крутит головой, соображая куда направиться. На обочине, стая ворон терзает падалину, успеть урвать долю до возвращения своры, охочей до чужого куска. На псов тоже спрос. Петля, палка, камень…. Бродяжки псин шкурят и тут же под мостком готовят на углях. На мясной запах заявились драбы, чинить спрос, наводить порядок. Давно ли Трий Брисс погорел, открытым огнем баловаться?

Крепнет желание пройтись и Колин сворачивает к знакомому алхимику, удостовериться в соблюдении срока выполнения заказа. Селитра, ольховый уголь, сера накапливались и приумножались должным порядком Под настроение (не наговорился, что ли?) раздразнил Буаля спором о верности утверждения, воздать каждому по трудам его. Не отвлеченно, а предметно, в контексте Апокалипсиса Иоанна, по не прибегая к авторитету Тертуллиана, зауми Клемента Александрийского, вульгарных эмпирий Сульпия и Феофана Философа, чья философия столь же сомнительна, как и имя автора труды написавшего.

Звон на Хара, развел спорщиков не выявив победителя. Буаль вернулся к атанору, ольховый уголь не возникает из воздуха и не материализуется из кучи тряпья подобно мышам Парацельса. Колин отправился дальше, за перекресток и вниз.

У знакомого столяра, набросав чертеж на меловой доске, оговорил сроки и цену изделия

- Потребуется очень твердая древесина, - выдвинул Колин обязательное условие. — Дуб мягковат.

После недолгого, но отчаянного торга, сошлись на дефицитнейшем ятоба, предназначенном для церкви Святого Мартина. Унгриец попросту перекупил экзотическое древо, оставив собор без новых врат.

- А для чего такое? — чесал макушку столяр над проекциями пустотелой колоды.

- На небо смотреть, - отговорился унгриец, отсчитывая немалое серебро.

Больше вопросов не последовало. За выплаченную сумму заказчик волен разглядывать хоть луну, хоть дождевых червей.