Дождевые черви: 2161-2162 (СИ)

Спасибо судьбе, что дала шанс жить, а не существовать. Спасибо, что дала возможность оказаться «perfectman», как назвал нас убитый солдат. Спасибо пустоши за подаренную смелость в решениях, когда нечего было терять.

Памяти Берестова Михаила Сергеевича. Восстановленные события со слов солдат, допросов и домыслов.

– Вон, смотрите!!! Это он!!! Это младший лейтенант Берестов! – кричит солдат, указывая пальцем на тело призрака, будто брошенное на тротуаре вдоль катерных причалов.

– Бегом! К нему! – скомандовал офицер Севастьянов. – Поднимайте его, он без сознания!!! На броню! Мигом до донжона!

Трое рядовых подхватили размякшее тело Михаила и, водрузив на БТР, подняли столбом пыль, умчавшись в сторону виднеющейся отсюда взлетной площадки.

– Признаки жизнедеятельности в норме! Открытых ранений нет! На рентген и в Агломерацию! Срочно! – подлетев к укреплениям, продолжает командовать Максим. – Герой ты наш самодельный…

Если бы не радиопередача Михаила вооруженные силы Агломерации не успели бы организоваться перед тяжеловооруженной атакой. Все наши силы были брошены на зачистку местности.

– Полковника уведомлять, товарищ лейтенант?

– Нет, потом лично сообщу ему.

– Так точно!

Спешно собрался экипаж транспортного вертолета, в него погрузили других раненых и отправили на родину.

Гражданский проекционный экран высветил сообщение на голубом прозрачном экране о срочном входящем вызове.

– Я слушаю…

– Евгений! Евгений Ефимович! Берестов нашелся! Принимайте!

– С ним все в порядке? Дайте с ним поговорить! – радостно спросил я.

– Он все еще без сознания! Таким мы его и нашли! Снимок переломов не показал, дыхание в норме, все вроде в норме, только в отключке! – объясняет сопровождающий.

– Расчетное время прибытия?

– Уже подлетаем! Полчаса!

Я сбросил сеанс связи и мигом направился в военное отделение, притормозив жестом проезжающий автомобиль. На ВОК28С12 зарегистрировал себя как гражданина, имеющего профессию и высокую квалификацию медика, готового принять карантинную работу.

Громадный металлический транспортный вертолет с голубым днищем неспешно спускается в каменную страну, создавая сильнейшие потоки воздуха под собой. Спустился грузовой трап.

– В амбулаторный транспорт всех раненных! – передаю в радиоэфир. – Грузим, грузим! В карантинный центр сектора! – нервничаю, быстро усаживаясь рядом с водителем.

– Сейчас будем, – оголяя белые как снег зубы, харизматично улыбнулся водитель.

Длинная и высокая машина военной скорой помощи, похожая на автобус, тронулась с места, тяжело разворачиваясь по внутреннему двору отделения. Пересекли ворота, пристроились в поток и движемся по основной дороге сектора через станцию метро до подъезда универсального центра восстановления и реабилитации.

– Стой! Куда?!

Я услышал крик фельдшера и обернулся. На очередном перекрестке Берестов выпрыгнул через задние двери, кувыркнулся и помчался во дворы, пытаясь скрыться.

– Что за черт? Берестов! Вернись! – передаю я в эфир. – Миша!!! Что с тобой?

Не получая ответа и уже перебегая дорогу, понял, что он бежит домой, который проехали минут пять назад. Я уже запыхался, но он продолжает отрываться, вот это выносливость.

Выбежав из технического узкого переулка между зданиями, обнаружил Берестова смотрящего то на букву «М» таблички спуска в метро, то на цифры «К28С12». Затем он развернулся и рванул в подъезд нашего дома, не узнавая или не замечая меня. Проследовав за ним и поднимаясь по лестнице, слышу, как наверху открывается и закрывается автоматическая дверь квартиры.

Поднявшись на его этаж, я подбежал к двери и стал звонить и колотить в нее.

– Миша! Что случилось? Расскажи, я помогу! – Но в ответ только тишина. – Миша, все решаемо! Ты же знаешь?! Я помогу тебе!!!

Пока я дергаю дверную ручку, меня посещают самые отвратительные мысли воздействия на него окружающей среды или чего-то еще. Чего можно так панически бояться? Вдруг боится, что его не примут таким?

Тут меня осенило, и я метнулся к соседней квартире погибшего Кости Чертова. Но не успел подбежать, как дверь разомкнулась в стены и меня встретила тяжелым ударом обжигающая вспышка «Когерента». Выстрелом в грудь Михаил уронил меня на пол и рванул куда-то вверх по лестнице.

Поднимающиеся солдаты подхватили меня и залили грудь с обожженными голыми ребрами заживляющим раствором. Последнее, что я смог сделать, это указать рукой направление движения Михаила и заметить, что на спине уже нет вещмешка.

Очнулся в больнице. В медицинском отчете указано, что мне всего лишь пересажено левое легкое и сердце. Нужно воздержаться от нагрузок на стандартный срок в неделю. Покинув белые лазаретные помещения, обратился к планшетному компьютеру, который забрал из ячейки личных вещей.