Дождик в крапинку

Он уже собирался прибавить: папу есть за что, он и ходики сломал… А меня… меня?.. Но запнулся.

А. может быть, мамин отъезд — это не папе, а ему наказание? Прежде всего — ему. Сколько нехорошего он за последнее время натворил! Позволил Михееву стащить карандаши… Всякие слова, и это «шуруй» произносил… За Полину не заступился. Да еще выдуманный рассказ Сереже… И ни в чем не раскаялся, не признался. Не внял предостережению бабы Лены. Вот какое наказание, какую тяжесть она имела в виду, говоря о каре за нечестность. Вполне конкретную. Но уж лучше бы что угодно другое. А мамин отъезд — самое ужасное, самое непереносимое… И не на кого жаловаться. Сам во всем виноват. А дальше, наверно, будет еще тяжелей.

Необходимо было тут же, немедленно рассказать обо всем бабе Лене, а еще лучше разбудить — что поделаешь? — Сережу, Полину… Повиниться перед ними, Только бы это помогло, и мама вернулась. А там он и с Михеевым поговорит, убедит его принести взятое назад…

Из прихожей послышался шум. Знакомый стук каблучков…

Он бросился проверить…

По коридору шла мама, а за ней — женщина в черном, обе раскрасневшиеся, со множеством свертков.

Вышли бабушка с дедушкой. Посторонились, давая дорогу.

— Ты почему не спишь? — строго спросила мама.

Он повис у нее на шее.

— О, у тебя рыбки, — крикнула из комнаты женщина в черном.

— Папа мне купил. Я думал, ты не придешь, — бормотал он, боясь отпустить маму.

— Да что с тобой? — удивлялась она. Оторвала его руки. В комнате развернула оставленный папой сверток. В нем был рулончик синего в белую полоску материала. — Надо же… А мы целый день потратили…

— А, ерунда, — ответила ей женщина в черном. — Ну, что, все в порядке, идем?

— Не знаю, — сомневалась мама.

— Да тут два шага. Соседний дом. Гера, мы с ним вместе росли. Вот увидишь, он обрадуется.

Закружилась на каблучке. Опять от нее веяло удивительным ароматом.

— Я не хочу, чтоб ты уходила, — вцепился в маму Антон.

Мама неуверенно молчала.

— Ну что ты, Антон? — удивилась женщина. — Завтра я приеду, и мы отправимся кататься на машине. А сегодня дай маме отдохнуть.

— Не хочу, — повторил, он.

Мама ему улыбнулась.

— Ну, тогда пойдем проводим гостью, — сказала она.

Все втроем они вышли в закуток.

В коридоре, стоя па стуле, дедушка прилаживал ходики на прежнее место. Маятник он распрямил, а стрелки никак его не слушались, не хотели держаться уголком. Безвольно, словно потерявшие силу руки, падали вниз.