Дождись меня в нашем саду

Но песня быстро оборвалась, так толком и не начавшись.

– Спасибо. – Голос Вадзима прозвучал сдавленно. – Очень хорошая работа. Я, – он так и не посмотрел на Велгу, – я обязательно однажды спою тебе… о чудище и яблоневом саде.

– Договорились.

Велга сняла с плеча другую суму, ничуть не легче по весу. Донести это всё до корчмы было нелегко.

– А это плата, как и договаривались. Три тысячи. И ещё одна. За Станчика.

– Передам Белому.

– Хорошо.

– Почему ты его отпустила?

Вадзим наконец посмотрел ей прямо в глаза. Велга нарочито весело улыбнулась и пожала плечами:

– Всё же он только исполнитель. Заказчика я уже наказала. Надоело лить кровь… да и я не желаю ему зла. Наоборот, хотела бы видеть его счастливым. Он… хороший. По-своему.

– Белый никогда не будет счастливым, – глухо произнёс Вадзим. – Он умеет только страдать. Даже если однажды ему улыбнётся удача и счастье буквально упадёт ему в руки, он раздавит его и будет ломать, пока оно не обратится в пыль. Иначе он не умеет. Чтобы быть счастливым, нужно быть куда смелее и сильнее.

Велга опустила ресницы, неуверенно сделала шаг в сторону:

– Пойдём? Пора уже вернуть долг «Кабанчику».

Мгновенно в здоровом, даже устрашающем на вид Вадзиме что-то переменилось. Робко, почти пугливо он пошёл следом за Велгой. Днём там было куда тише, чем ночью, но всё равно корчма гудела, словно улей. Из распахнутых настежь окон доносились десятки голосов, и только один звучал звонче остальных:

– Куда руки тянешь?! Плати сначала. Бать! Бать, тащи кочергу… Раскалённую, конечно.

Мишка, кажется, узнал голос, сам остановился у двери.

– Ждать, – велела Велга.

И тот с редкой готовностью её послушался.

В жаркий летний день дверь даже не закрывали, и сквозь открытый проём видно было подавальщицу, спорившую с зарвавшимся посетителем.

– Хех. – Вадзим замешкался на пороге.

– Что?

– Выставляй кошель перед собой, как щит, – прокряхтел он. – А то и до нас кочергой дотянется. Она спрашивать долг не будет. Сначала в жопу кочергу, потом уже вопросы.

Велга слегка усмехнулась и удивилась, что пошлые шутки уже больше не смущали. Матушка пришла бы в ужас, узнай, с кем связалась её дочь.

Переступив порог «Весёлого кабанчика», Велга невольно скользнула глазами по залу. Там, где она когда-то танцевала с Белым, теперь стояли столы. Видимо, за лето в корчме прибавилось посетителей.

– Так ты идёшь? – Она оглянулась на Вадзима, а тот всё ещё топтался на улице.

Гусляр закивал и, прижимая к себе новые гусли, точно и вправду держал щит, зашёл внутрь.

Милка, не обратившая на Велгу никакого внимания, тут же вытянула шею, точно хищник, заметивший добычу.

– Во-о-от ты где… – прищурившись, протянула она. – С-скотина…

– Милка, мы с долгом пришли! – воскликнул Вадзим.

– Знаю, что с долгом!

– В смысле, мы… это… с ним всё, – оторопело проговорил гусляр.

– Он имеет в виду, что мы пришли вернуть долг, – пояснила Велга.

Милка повела бровью, медленно, точно в указ остальным посетителям, чтобы даже не думали задолжать ей, обвела взглядом весь зал и, перехватив одной рукой заставленный поднос, подошла к ним, покачивая бёдрами.

Отвязав от пояса кошель, Велга протянула его подавальщице:

– Вот… Там всё.

– Я ещё пересчитаю сама, – надула губы Милка. – Не спеши убегать.

– Я не спешу, – пообещала Велга. – Снаружи подожду, а то душно у вас. А вы пока… с Вадзимом посчитайте.

И, не желая мешать, она вышла на свежий воздух. Ей и самой не хотелось задерживаться в «Кабанчике». Кажется, она никогда не захочет туда вернуться, чтобы не бередить память. Некоторым воспоминаниям лучше растаять во времени. Другой вопрос, смогут ли воспоминания, настолько яркие, жаркие, безумные, забыться?

Велга прислонилась спиной к стене соседнего здания, дожидаясь Вадзима, и невольно продолжала погружаться в раздумья, проклиная себя и свои мысли. Оставалось только надеяться, что Войчех уже был далеко от Старгорода и никто и ничто не могло заставить его вернуться.

Наконец, спустя почти лучину, на пороге снова показался Вадзим. Он улыбался. Смущённо, очень глупо, но очень счастливо.

– Всё чётко? – спросила Велга, спрятав руки за спиной.

– Монетка к монетке. – Гусляр широко улыбнулся и присел, подозвал к себе Мишку, прижал к груди. – Не скучай, дружок. – Щенок лизнул его в лицо. – И расти большим и сильным. Защищай нашу господицу Велгу. Она видишь какая маленькая, хилая… а ты… у-у-у, волчара!

Прежде чем распрощаться, они обнялись. Вадзим так крепко прижал Велгу к груди, что она едва не задохнулась.

– Может, однажды увидимся, – улыбнулась она.

– Конечно увидимся! – возмутился он. – Я же обещал спеть тебе свою новую песню.

И они пошли по дороге в разные стороны. Вадзим – к Красным воротам, что вели на большой тракт, Велга с Мишкой – к пристани на Торговых рядах.

Скренорцы готовились к отплытию, и пока они таскали товары и собирались на юг, Змай рыдал в голос, прижимая к себе Мельцу. Арн поглядывал на них издалека с лёгким недовольством, но не вмешивался.

– Ну, хватит. – Мельця гладила друга по волосам. – Я привезу тебе лучший троутосский шёлк, если перестанешь плакать.