Дождись меня в нашем саду

Старгородским купцам это вряд ли бы понравилось.

От расчётов её отвлёк низкий голос:

– Господица Велга.

Она отвернулась от окна, с удивлением окинула взглядом незнакомого приземистого мужчину в богатом кафтане. В отличие от мужчин в Твердове, этот был бородат.

– Да озарит Создатель твой путь, – произнесла Велга нерешительно, всё ещё не понимая, чего ожидать от незнакомца.

Мужчина улыбнулся ей неожиданно мягко, как родному человеку.

– Да не опалит он тебя, девочка, – откликнулся он. – Не узнаёшь?

Она помотала головой.

– Я Ростих Мороз, друг твоего отца. Был на твоей свадьбе… ну с этим, – он словно в смущении отвёл глаза в сторону, – скренорцем, который потом всё учинил.

– Здравствуй, Ростих, – улыбнулась Велга как можно приветливее, хотя так и не узнала его. – Рада видеть.

– И я тебя, девочка, и я рад. – Он шагнул навстречу, взял её за руки, и Велга не посмела вырвать свои крохотные ладони, когда они утонули в его рукопожатии. – Мы все в Старгороде так переживали, когда узнали, что случилось с твоей семьёй. И как же мы обрадовались, когда появились вести о твоём спасении.

Велга вежливо кивала, мечтая скорее сбежать.

– Благодарю.

– Мы, – голос Ростиха вдруг перешёл на шёпот, – это члены вече. Сама понимаешь, эти новые выскочки у княжеской кормушки не такие, как мы, коренные старгородцы.

Велга не переставала кивать. Что хотел от неё этот человек? В груди стало тяжело. Удерживать улыбку становилось всё труднее.

– Откуда вы знаете, кто учинил беспорядок?

– Те, кому надо, всегда узнают правду, – подмигнул ей Мороз.

– Какими судьбами так далеко от Старгорода? – спросила Велга, надеясь, что это отвлечёт Ростиха от неприятного разговора.

– Да я тут по поводу торговой войны с Ратиславией. Наши ладьи опять потопили пару седмиц назад. Мы теряем товары и деньги, пока королева бодается с Вячеславом Окаянным.

– Да, понимаю. – На самом деле Велга понимала всё меньше.

– Вот бы ты, девочка моя, поговорила с королевой. – Ростих с силой затряс её рукой. – Попросила бы её поскорее заключить мир с ратиславским князем. А то скоро уже осень, на море начнутся бури, и что же, наши товары так и останутся на всю зиму на складах?

– Я?..

– Представь только, сколько товаров попортится за зиму! Их нужно везти сейчас, пока ещё тепло. Мы теряем время, деньги… А Лойтурия приглашает Скренор в торговый союз с Вердией. Ты видела, сколько здесь лойтурцев?

Велга невольно обвела взглядом гостей, ожидавших королеву, и вправду заметила немало лойтурцев.

Ростих зашипел, как гадюка:

– Двадцать лет этих белобрысых тварей не пускали в Твердов. А сейчас все двери для них открыты. Они хотят втянуть Рдзению в новый торговый союз, а путь через Старгород оборвать, я точно тебе говорю. Тогда вся торговля пойдёт через Тасму в Уршпрунг. Лойтурцам-то это, конечно, выгодно, а нам? Мы потеряем всё! Если Скренор и Рдзения вступят в союз с Лойтурией…

Вдруг откуда-то из соседнего зала, где висели старинные гобелены со сценами охоты на леших и полуночниц, раздался взволнованный ропот.

Велга и Ростих одновременно обернулись. Королевские гости засеменили в соседнюю залу.

– Что там такое? – вытягивая шею, спросила у Ростиха Велга. – Королева?

– Принц, – послышалось со стороны.

Принц. Единственный выживший ребёнок королевы Венцеславы. Велга попыталась припомнить, как его звали, но, хотя её заставляли учить имена всех важных и влиятельных лиц государства, про принца было известно меньше всего. Он всегда оставался где-то в тени престола и собственной матери.

– Говорят, принц Рогволод совсем не похож на мать, – проговорил себе под нос Ростих так тихо, чтобы услышала только Велга.

– Пошёл в отца?

– Отец его, король Карл, был таким же светловолосым и светлоглазым, как и его супруга, – не сдержав лукавой улыбки, сказал Ростих.

Велга слегка нахмурилась, пытаясь понять, о чём говорил боярин.

– Тогда в кого?..

– В кого-то, – перебил её Ростих, вдруг снова подмигнув. – В кого-то…

Он поманил Велгу пальцем, зазывая приблизиться. От него пахло чесноком и салом, совсем не по-боярски.

– Говорят, королева с юности, ещё до брака с Карлом, очень сблизилась с главой Тихой стражи, Гжегожем Безродным. Он её и посадил на престол, уговорил Карла жениться.

От его слов Велга едва слышно ахнула:

– Не может быть!

– Может не может, а принц Рогволод – вылитый Гжегож в молодости. Так, по крайней мере, говорят. А ещё говорят, родился Рогволод на несколько месяцев позже положенного срока, когда отец его, король Карл, уже почти год как лежал в земле.

Ответить ничего Велга не успела, да она и осмыслить это до конца не смогла. Толпа, собравшаяся в зале, расступилась, и на пороге показался юноша лет шестнадцати. Он действительно был смуглый, темноволосый, темноглазый, крепко сложённый, невысокий. Принц ничем не походил на своего дядю Матеуша.

Велга вместе со всеми остальными склонилась в поклоне, пока принц прошёл вперёд, к трону, и остановился там подле советников.