Дожить до утра

– Мне не нужна твоя еда, ешь сам! – сказала она тихо и спокойно, положила голову обратно на доски и закрыла глаза. Но сердце выскакивало и колотилось как никогда. «Если он до сих пор меня не съел, значит, у него нет таких задач… Боже, как я устала… Спать!» – эту команду она отдала сама себе, потихоньку успокаиваясь, и медленно отвернулась. Что-либо предпринимать уже не было сил. Да и что тут можно сделать? Но если она не кричала и не бежала раньше, как только собака появилась в сарае, то теперь уж точно смысла в этом никакого не было. Со стороны могло бы показаться, что Лера равнодушна к происходящему. Однако она настороженно ловила каждый звук: это единственное, что она могла сделать в практически полной темноте.

И действительно, похоже, что Леркин маневр удался: животное улеглось недалеко от нее, напротив лаза в стене, положило свой ужин перед собой и начало чавкать и хрустеть костями. «Ешь, ешь, дорогой, – думала про себя Лера, слушая жуткий хруст и представляя его сильные зубы, клыки и пасть, перепачканную кровью. – Главное, что не меня… Может, ему тоже ночью холодно, раз пришел ужинать в сарай… Может, он тут живет, и я залезла к нему в дом… Прямо к ужину… Боже, как я устала… Порасти оно все ромашками…»

Хруст стих, и они заснули. Периодически просыпаясь, Лера настораживалась, но слышала только дыхание спящего зверя и неумолчный стрекот августовских кузнечиков и снова проваливалась в сон.

Рано утром их разбудил звук мотора: со стороны дороги подъехала машина. Было еще темно. Машина остановилась, и послышался отдаленный лай собак. Доска упиралась Лере в бок, она перевернулась и еще глубже завалилась за доски вплотную к стене. Но серую собаку она видела: «серая масса» подняла голову и светила своими красными глазами. Лерку опять охватил ужас. В полутьме размеры собаки казались огромными, а ее глаза – безумными.

Сколько еще ужасов ей предстоит пережить за эту ночь?

Ее внимание все-таки переключилось на тех собак, что быстро приближались к сараю. Вот и они. Лера закрыла от страха глаза. Шум стремительно нарастал: громкий лай собак, шаги, команды, окрики. Лерка слышала разговор приехавших людей, и ей стало ясно: они заметили с дороги одиноко стоящий в поле сарай, а подойдя к нему, сразу увидели сломанный замок и, конечно же, поняли, что кто-то тут был или есть. Один человек пошел в обход сарая. Его собака учуяла присутствие кого-то внутри и потянула его к стене, под которой был подкоп; она рычала и, видимо, рвалась под сарай. Это было так близко, прямо за трухлявой стеной, и Лерке казалось, будто и нет этой стены. Она инстинктивно чувствовала каждое их движение по звукам, которые она слышала совсем рядом со своим телом.

«Серая масса» в сарае повернула голову к стене и стала наблюдать за подкопом. Мурашки поползли по всему Леркиному телу. Оба – и она, и собака – напряглись и замерли.

Хозяин окрикивал собаку, видимо, она рвалась в лаз, и все-таки, к счастью, собаку он не отпустил. Они медленно вернулись к остальным. Человек сразу сообщил, что в сарае кто-то есть. Послышались механические звуки, лязг оружия, медленно, но рывками, продираясь сквозь заросшую траву, стала открываться дверь… Первыми в распахнутой двери показались черные собаки. Доберманы. Псы рвались внутрь, поводки были натянуты, хозяева их еле удерживали. Слюнявая пена висела на их мордах. Черное на черном, темные доберманы в темноте ночи. Быстрые движения и рывки мощных и агрессивных собак, мечущихся на коротких поводках, сопровождались остервенелым лаем. Их злоба ощущалась даже в воздухе и создавала инстинктивно напряженное и жуткое состояние вокруг. Уставшие раздраженные люди еле сдерживали разъяренных обезумевших собак.

Лерка закрыла глаза и стала медленно сползать вниз, за доски, впечатываясь в гнилую стену, еще ниже, насколько возможно, да хоть бы и в землю зарыться и прикрыться этими досками, исчезнуть, раствориться, пропасть…

«Серая масса» поднялась и сначала тихо, потом громче зарычала. Шерсть поднялась дыбом. Зверь начал медленно переставлять лапы, слегка двигаясь вперед. В темноте виден был его огромный силуэт, его глаза горели красным. Зверь решительно был готов защищать свое логово. А Лерка представила, как она превращается в жидкую подвижную и бесформенную массу и медленно стекает с досок к лазу, стараясь просочиться под ним за стену… Как в знакомом кино. Как вообще в такой ситуации ей это могло прийти в голову? Абсурд какой-то… Она еще плотнее прижалась к стене. Сердце бешено колотилось, от возбуждения стало жарко. Она стала дышать чаще, стараясь взять себя в руки, чтоб не заорать во всю мощь своих легких.