Дожить до весны

– Куриный суп, салат с говядиной и жаркое из кролика, – презентовал свои блюда Эл. – Ешь, тебе нужны силы.

– О да, – я села за стол и подвинула к себе тарелку с супом. – Спасибо.

Как и всегда, еда оказалась безумно вкусной. Я ела, наплевав на этикет, а Эл смотрел на меня со странно теплой улыбкой. Ему что, нравится наблюдать за процессом поглощения его блюд? Вот ненормальный…

Но это не помешало мне наслаждаться кулинарным талантом господина ресторатора. А почти доев, вспомнила кое о чем важном и отвлеклась от еды.

– Эл, я хочу попросить прощения.

– За что? – искренне удивился тот.

– За все что, что наговорила тебе тогда. Положение, род… На самом деле, это все такая ерунда. И гнутого гвоздя не стоит, как говорит господин Дивногор.

– Все в порядке, – мягко улыбнулся Эл. – Забудь об этом.

На душе сразу стало легче. Да, хватит себя обманывать. И его тоже. Раз уж получилось привязаться к человеку, придется принять последствия, а не бежать от них.

– Наверное, я просто устала, – призналась я. – От холода, от долгих ночей, от погоды… Все же зима – это ужасно.

– Ты не права. Зима и снег – это здорово.

– А ты истинный северянин, – рассмеялась тихо. – Но я останусь при своем мнении.

– Но, может, у меня получится тебя переубедить? – лукаво прищурился сосед.

– Брось. – Я покосилась за окно, где все еще буйствовала метель. – Это совершенно бесполезная затея.

– И все же…

– Любишь недосягаемые цели?

– Иногда я бываю очень азартен, – пожал плечами Эл. – Давай поспорим? Получится у меня доказать тебе, что снег – это не так уж плохо, или нет? На поцелуй.

Я снова рассмеялась. Почему-то это неприличное предложение совсем не возмутило. Наоборот, стало легко и очень весело.

– Если выиграешь ты, то я поцелую тебя, а если выиграю я – наоборот? – спросила иронично.

– Хочешь, придумай свою ставку, – предложил Эл.

Окинула взглядом стол, делая вид, что задумалась, и выдала:

– Если выиграю, будешь кормить меня ужинами. Целый месяц.

– Идет, – сосед протянул мне руку.

Пожав узкую, но сильную ладонь, согласилась на спор. Возможно, это будет интересно. Не представляю, что придумает Эл.

– И как ты станешь меня убеждать?

– Завтра увидишь.

– Завтра? – удивилась я.

– Да, – Эл подошел к окну. – Судя по всему, уже сегодня к вечеру метель окончательно утихнет, а, значит, завтра мы сможем выйти из дома.

При мыслях о выходе из дома меня передернуло, но я все же нашла в себе храбрость кивнуть:

– Как скажешь.

– И вот еще что. – Сосед развернулся и отправился к кухонному шкафу, из которого достал небольшой пузырек. – Тебе нужно восстановить силы.

Он капнул содержимое пузырька в высокий стакан с водой и подал его мне.

– Что это? – поинтересовалась подозрительно.

– Не бойся, – хитро улыбнулся Эл. – Не яд и не приворотное. Просто одно хорошее снадобье, способное поставить на ноги и после серьезной болезни. Пей, тебе будет полезно.

Я скептично хмыкнула и поднесла стакан к губам. И вздрогнула, когда почувствовала знакомый запах. Слишком знакомый. Но этого просто не может быть! Может, мне просто кажется?

Сделав глоток, едва не подавилась от изумления. Зелье Эла распалось на языке на множество оттенков: свежесть кристально чистой родниковой воды, аромат первых весенних цветов, сладость трав, щедро напоенных ласковым солнцем. И даже от единственного глотка мое тело наполнила бодрость.

– Что это за зелье? – спросила я, подняв на Эла ошарашенный взгляд.

– Это настой златокорня, – спокойно признался тот.

– Как… – я дар речи потеряла секунду, но совсем не от того, что оказалась права. – Ведь златокорень растет только в эльфийских лесах! В самом Имиль-та-Эли!

Да, это редкое растение, чей корень обладал удивительной исцеляющей силой, больше нигде нельзя было найти. Оно не давало семян и даже выкопанное из земли не приживалось вне благословленных Имилеей рощ. Златокорень могли собирать только эльфы, и мы ни с кем не делились его целебным порошком. Откуда же он взялся у простого ресторатора из далекого северного города?

– Откуда, Эл? – задала я вопрос вслух.

– Из Имиль-та-Эли, конечно. Да, государство эльфов живет изолированно, но и из самого плотно закрытого сосуда может просочиться ручеек.

– Ручеек? – переспросила растерянно.

– Ния, неужели ты смогла дожить до своих лет и ни разу не услышать о контрабанде? – беззлобно усмехнулся ресторатор.

Я поморщилась. Конечно, слышала. И прекрасно знала, что есть умельцы, вывозящие из Имиль-та-Эли разные редкости, нужные людям. Просто не ожидала встретить доказательство этому прямо здесь, в Эрнефъялле.

Эл, оказывается, не просто обеспеченный мужчина, а очень обеспеченный. Представлю, сколько на севере человеческого королевства может стоить златокорень, который и в Имиль-та-Эли ценится на вес золота. Еще и контрабандный. Очень лестно, что сосед не пожалел на меня это поистине драгоценное снадобье. Я ведь уже пришла в себя, моей жизни ничего не угрожает, и он вполне мог просто отпустить меня домой. Но не стал. Так сильно переживает?

Свое смущение я спрятала в стакане с настоем. А допив, отдала его Элу и искренне сказала:

– Спасибо тебе. За все спасибо.