Дознание Феррари (сборник)

Веки Глазунова дрогнули, он глубоко вздохнул, застонал. Вместе с невероятной болью в голове и груди услышал шум борьбы, чьи-то злобные возгласы… Затем почувствовал, как кто-то осторожно приподнял его голову и положил на что-то мягкое и теплое. Ему показалось, что это Наташа обняла его за плечи и тычет в рот какую-то таблетку. Потом что-то влажное – то ли капли воды, то ли слёзы…

Он попытался открыть глаза и сквозь мутную пелену скорее угадал, чем увидел, что лежит на коленях Наташи, и кто-то очень похожий на капитана Корнеева подносит к его рту стакан с водой.

– Володенька, милый… Ну, проглоти таблетку, – словно издалека доносился умоляющий голос Наташи. – Проглоти, и всё будет хорошо!..

Он с трудом разомкнул губы, давясь, проглотил таблетку. А в ушах, растворяя боль в груди и голове, продолжало звучать: «Всё будет хорошо… Хорошо! Хорошо…»

Дознание Феррари

Солнце медленно опускалось в лазурную воду венецианской лагуны. Его лучи ярко высвечивали площадь Святого Марка с величественным пятикупольным собором и Дворцом Дожей, десятки каналов с изумительными по архитектуре мостами и небольшую таверну «Весёлый дрозд», где в глубокой задумчивости застыл за столиком уютной веранды, нависшей над водой Канале Гранда, необычный для такого заведения посетитель, старейший член Совета сорока – Верховного судебного трибунала республики – Энрико Феррари.

Суровый патриций не замечал ни тёплого дыхания заходящего солнца, ни удивительных эффектных отражений монументальных дворцов в зеркальной глади Большого Канала, инкрустированных цветным мрамором и украшенных мозаикой и позолотой, ни тревоги тучного хозяина таверны, то и дело предупредительно заглядывавшего на веранду к нежданному грозному гостю: Вершителя человеческих судеб давно волновало лишь то обстоятельство, в котором он оказался на закате своей судебной деятельности: один из обвиняемых, аптекарь Джованни Росси, на вид тщедушный и недалёкий, ускользнул от вроде бы неминуемой расплаты.

Феррари с трудом поднял тяжелые веки, обвел недоумевающим взглядом террасу.

Да… Именно здесь прошлой весной, вот за этим столиком погубил доброго человека коварный аптекарь. День в день год назад, поздним летним вечером он распил со своим молодым помощником Рикардо кувшинчик красного вина, и через несколько минут Рикардо умер в муках. Было учинено расследование. Когда проверили остатки вина в обеих кружках, оно оказалось отравленным.

На Джованни, оставшегося живым и здоровым, пало подозрение в убийстве: аптекарь имел дело с ядами и, по слухам, волочился за женой Рикардо, красавицей Анжелой. Однако прямых улик не было: пили вместе одно и то же вино. Правда, как удалось установить, незадолго до роковой выпивки в таверне аптекарь резко изменил ритм жизни – стал спать не по ночам, а днём. Совет сорока счёл его поведение странным, но не уличающим и отпустил Джованни на свободу.

С того самого дня 1503 года многое изменилось в Венеции, у людей появились новые заботы. Но Энрико Феррари потому и оказался сегодня в старой таверне, что никак не мог забыть о погибшем Рикардо.

Беспокоила и загадочно-насмешливая улыбка, скользнувшая по лицу Джованни, когда тот, довольным решением Верховного трибунала, покидал его мрачные стены. Да и весь многолетний опыт Феррари, его ум и чутьё подсказывали, что худосочный блудливый аптекарь и есть тот еретик, сгубивший доверчивого Рикардо. Но как это доказать? Ведь аптекарь тоже пил отравленное вино и… остался жив. Невероятно!.. Может, и впрямь, как недавно рассказывал ему знакомый лекарь, близкий к известному роду Борджиа, знавшему толк, в ядах, организм людей обладает неодинаковой устойчивостью к смертельным дозам различных веществ в зависимости от времени их введения в течение суток? И что в один период они могут убить, а в другой, даже в большей дозировке, остаются безвредными, и наивысшая сопротивляемость им – поздним утром? А Джованни? Пил отравленное вино поздним вечером. Или для него это было как утро?

В голове Феррари будто разорвалась молния. Он рванул на груди тесёмки чёрного атласного плаща, чтобы легче дышалось, громко хлопнул в ладоши:

– Хозяин!

Тот словно ждал зова, мгновенно вырос перед столиком.

– Слушаю, сеньор!

– Бутылочку вина и пару бокалов.

– Можно? – услышал Феррари знакомый вкрадчивым голос, и сердце его замерло на миг.

Да! Аптекарь не изменил привычке проводить воскресные вечера в таверне, и значит, он, Феррари, просто обязан не упустить сегодня шанс раскрыть, наконец, тайну Джованни Росси.

Он повернулся к двери.

– Входи, Джованни, входи. Я давно жду тебя, – отозвался Феррари и указал на свободный дубовый стул. – Садись.

Вошедший – невысокий, узкоплечий, лет сорока мужчина, одетый в поношенную блузу зеленоватого цвета, испуганно попятился.

– Ну что ты, Джованни? Смелее. Это же твое любимое место.

Аптекарь нерешительно топтался в узком проёме.

– Отведаем? – предложил Феррари, показав на бутылку.

Тот неуверенно кивнул.

– Скажи мне, Джованни, – опять обратился к нему Феррари, когда они отпили из бокалов, – всё-таки это ты отравил Рикардо?