Дознание в Риге

Это длилось тридцать секунд, может быть, чуть дольше. У Алексея перед глазами пошли красные круги, шея готова была оторваться вместе с головой… Потом во рту появился соленый привкус крови. Потом зазвенело в ушах. Противник все стоял, сыщик все давил. Наконец городовой вскрикнул и всей тушей рухнул на пол. В зале повисла необычайная тишина. Публика оторопела, не веря своим глазам.

Кое-как придя в себя, Алексей испугался за соперника. Он нагнулся над ним и перевернул вверх лицом.

– Андрей Андреич, ты как? Все в порядке?

Тот захлебывался кровью, что хлестала у него из носа.

– Быстро в умывальню!

Другие городовые подхватили товарища с пола и потащили к раковине. Лыков шел следом на ватных ногах, его мотало, как пьяного. Из носа надворного советника тоже капало. Ай да Иванов! Дал начальству скипидару.

– Ребята, десять минут перекур, – объявил он. – Нам с Андрей Андреичем передохнуть надо…

Когда Иванов умылся и отдышался, то подошел к сыщику. Видно было, что он спёк рака[50].

– Ай да ваше высокоблагородие. Наказали дурака за бахвальство. Никогда прежде такого не было, вот я и того, зазнался, стало быть. Спасибо за науку.

– Ладно, не переживай. Помнишь наш уговор?

Гигант потер шею, поморщился и ответил:

– Так точно. Спрашивайте.

– Я дознаю убийство одного человека. С ведома господина рижского полицмейстера. Зовут Язеп Титус. Знал ты его?

– Знал.

– Что о нем скажешь?

– Мазурик, каких мало. Мать-отца объегорит за-ради денег, вот что это был за человек.

– Тем не менее я хочу знать, кто его зарезал. Ты слышал, кстати, что с ним случилось?

– Говорили, в Задвинье его нашли.

– Да. Но до того он часто бывал в твоем околотке и вообще в Московском форштадте. Так ведь?

– Бывал, – кивнул городовой и охнул: – Ой! Льду бы надо приложить… После вашего захвату…

– Чем он занимался?

– Наводчик он был, ваше высокоблагородие. И еще барыжничал. Кто что сопрет, сразу к нему шел. Язеп ловкий был, надо признать. Вещь сразу в Митаву сплавлял или даже в Варшаву. Там ее другие барыги продадут, выгоду разделят. Воры потому очень в Титусе нуждались.

– С кем он был связан?

– Да со всеми крупными. Мелочь не признавал, важничал.

– Понятно. Теперь сам вопрос: кто его убил?

Гигант пожал плечами:

– Не могу знать. Не в моем околотке случилось.

– Но разговоры-то ходят, кто-то что-то мог сказать…

Иванов молчал, глядел в сторону.

– Андрей Андреич, ты же обещание давал!

– Ну был один разговор. Передали мне третьего дня.

– Не тяни кота за хвост, рассказывай.

– В пивной Лямиса на Столбовой улице случилось. Зашел парень. Да не парень даже, а малец, лет семнадцати всего. В шинельке был железнодорожной.

Лыков насторожился. У Язепа в кулаке нашли пуговицу от такой шинели!

– Заказал он пива и подсел к тамошним мужикам, – продолжил служивый.

– Не бывал он там прежде? – уточнил сыщик.

– Никогда. Ну, подсел. Слово за слово, и вдруг сказал тот малец, что Язепа Титуса зарезал Вовка Рейтар! Вот так и объявил, ни с того ни с сего. Будто кто его за язык тянул.

– Странно. В пивной незнакомым людям такие вещи рассказывать. Зачем?

– Вот и я не пойму зачем, – насупился Иванов. – Люди у нас сами знаете какие. В чужие дела нос не суй! Вот такие люди. А этот…

– Дальше что было?

– А дальше он ушел.

– Так. Но за что Рейтар казнил Язепа, мальчишка пояснил?

– Да. Будто бы барыга взял у маза вещицы две-три, но хорошие. И обещал, стало быть, в деньги обернуть. А потом пропал. Убег с ними в Задвинье. Ну, Вовка подождал-подождал, да и кончилось у него терпение. Наказал вора.

– Сам ты что об этом думаешь?

– Да некогда мне о всякой ерунде думать. Меня это не касается, и чего башку ломать?

– А все-таки. Похоже это на Титуса и на Рейтарова?

– Ну, похоже.

– Стало быть, так могло случиться?

– Могло.

Сыщик задумался. Потом спросил:

– Скажи еще, как парнишка выглядел?

– А я знаю? Меня там не было.

– Ты же спрашивал у тех, кто был.

– Спросил, конечно. Ничего приметного. Росту среднего, чернявый, одет бедно. Шинелька вот железнодорожная и фуражка. Молоденький уж больно. Только это и бросилось в глаза, что молокосос, а такие вещи говорит.

Сыщик и городовой помолчали. Вдруг Иванов оживился:

– Да, вот еще что, ваше высокоблагородие. Тот, кто мне рассказывал, отметил. Парень-то сказал: Язеп сбежал от Вовки Рейтара в Пардаугаву. О как!

Лыков недоуменно спросил:

– И что? Пардаугава где находится?

– Так латыши называют Задвинье.

– А почему ты это выделяешь? Поясни, я же не местный.

– Мало кто в Риге так скажет. Даже сами латыши скорее назовут или Митавским форштадтом, или Митавской частью. Немцы скажут Митав тейле, русские – Задвинье. А так, чтоб Пардаугава… Только тот латыш, который это… ну, думает, что их нация принижена.

– То есть?

– Ну, знаете, есть такие. Нарочно на своем языке говорят, газеты только латышские читают, всех прочих называют завоевателями.

– А! Националисты?

– Так точно. Даугава – это по-ихнему Двина. А Пардаугава – то, что за речкой. И парень тот нарочно сказал на своей тарабарщине, чтобы нас, русских, уколоть.

– Понял. Молодец, Андрей Андреевич! Соображает твоя голова. Спасибо, это может быть важно.

– Рад стараться.