Дознание в Риге

– Еще скачки любит. Выиграл однажды пять рублей семьдесят копеек, так с тех пор и повадился. Больше, правда, ему не везло.

Сыщик развернул любимую газету «Ведомости Рижской городской полиции». Цирк Саламонского объявлял о приезде новых артистов. Дебют воздушных гимнасток в бальных костюмах, сестер Лалы, Аделины и Нины Арагози. Бальные костюмы – это хорошо. Коленки, поди, голые… Самому, что ли, сходить? Далее эквилибристка госпожа Аделино. Наездница Лага-Лее. Жокей Ангело. Знаменитый чревовещатель господин Оттон Шарлье. Большая еврейская обстановочная пантомима «Сон фараона». Балет в исполнении сорока дам и танцовщицы госпожи Рудольф. В конце представления выход всех клоунов и августов. Какие еще августы?

Сыщики хотели заявиться в цирк искать парнишку в железнодорожной шинели. Но передумали. У Саламонского на представлениях собирается до тысячи семисот зрителей. Давка. Эмиль же вооружен и станет стрелять не задумываясь. Цирк решили поэтому отложить.

Для очистки совести Лыков сходил в театр-варьете «Монополь», посмотрел программу «Утро на острове Куба». Тоже много полуголых женщин. Но билет стоил рубль, дорого для товарища Эмиля. И все-таки не цирк и не скачки.

Сыскное отделение оцепило ипподром Скакового общества. И там Эмиль не обнаружился. Где же искать юного убийцу?

Как всегда, выручил ловкий Растегаев. Он вспомнил, что в Солитюде расположена Лифляндская государственная заводская конюшня. При ней устроен манеж-татерсаль[69], где толкутся все любители азарта. И на скаковом поле конюшни проводятся скачки с подпольным тотализатором. Надзиратель поехал туда и натолкнулся на Эмиля. Тот шлялся по манежу в своей черной шинели. Сыщик даже разглядел, что на ней отсутствует пуговица – та самая, что осталась в кулаке Язепа. Будучи один, он не решился арестовывать боевика, но выследил его жилище. Убийца прятался в казармах цементного завода на Кукушкиных горах.

Получив эти важнейшие сведения, Лыков загорелся. Вот оно! Дознание по убийству Язепа Титуса скоро завершится. Они с Яаном посоветовались и решили не рисковать жизнями здешних сыщиков. Мальчишка опасен, может кого-нибудь застрелить. Лучше обойтись своими силами.

Еще Яан сказал:

– Знаешь, давай ради разнообразия захватим его живым. Не убивай Эмиля.

– Я сам в раздумьях, – признался надворный советник. – С одной стороны, он весь в крови. С другой – ребенок еще, безмозглый. Не ведает, что творит.

– Прошу, оставь его в живых.

– Ну хорошо. Но мы возьмем с собой на задержание еще одного человека.

– Кого?

– Пристава Вильбоа. Это бывший начальник сыскной части. При нем убили Говорухина. Он мечтает отомстить убийце.

– Ты же знаешь, насколько Эмиль опасен. Слишком большой риск для этого Вильбоа.

– Он полицейский. Пусть сам решит, но я обязан ему предложить.

Друзья поехали на бульвар Наследника, в канцелярию второго участка Городской части. Виктор Александрович отыскался в своем кабинете. Высунув от усердия язык, он сочинял какую-то бумагу.

– Алексей Николаевич! – обрадовался он. – Давно не виделись. Как ваше дознание? И кто это с вами?

– Знакомьтесь: Титус Яан Францевич.

Пристав и лесопромышленник обменялись рукопожатием.

– А дознание мое подходит к концу. Я нашел того, кто убил Язепа. Этот же человек, кстати, зарезал и вашего Говорухина.

– Вот это новости! Кто он?

– Мы сейчас едем его арестовывать. Не желаете присоединиться?

Глаза Вильбоа сверкнули:

– Еще как желаю! Вот спасибо, век вам этого подарка не забуду.

– Подарок с душком, Виктор Александрович. Убийца – семнадцатилетний ученик железнодорожника Эмиль Карклин. Несмотря на юный возраст, очень опасный. На нем достоверно пять или шесть смертей, а может, и больше. Ходит с двумя револьверами, научился стрелять, не вынимая рук из карманов. Учтите это. Не передумали?

– Нет, не передумал. Едем.

– Револьвер, что при вас, заряжен?

– А как же. Лекарство на шесть душ всегда наготове!

– Шашку отстегните, оставьте здесь. Там она будет только мешать.

Пристав послушно снял портупею. Через минуту трое мужчин уже ехали в пролетке к понтонному мосту.

По дороге сыщик рассказывал приставу о ходе своего дознания. Виктор Александрович задавал вопросы. Новость о том, что его надзиратель тайно прислуживал Цвейбергу и поплатился именно за это, огорчила пристава.

– Не передумали мстить? – спросил надворный советник.

– Ни в коем случае. Говорухин, конечно, стервец. Продался. Но нельзя спускать убийство своих, даже если они перед тобой виноваты.

Под конец Вильбоа сказал:

– Блестяще! Ни я, ни Кнаут не додумались бы до этого. Примите мои поздравления. Нам у вас учиться и учиться.

Алексею было приятно услышать такие слова. Но скоро им предстоял бой. Сыщик в очередной раз напомнил своим спутникам:

– Если сунет руки в карманы, сразу ложитесь и отвечайте лежа. Он не репетировал стрельбу по низко расположенным мишеням.