Дозор навсегда. Лучшая фантастика 2018

Петр так и остался сидеть с застывшей на лице улыбкой, а в разговор, не спрашивая разрешения у неформальных лидеров, вступила самая, пожалуй, странная участница группы – Маеко. Молодая красивая японка за последние пять лет совершила десятки афер, прогремевших на весь мир. В Германии она продавала дешевую экологически чистую энергию, получаемую путем сжигания углерода, в США организовала клинику по лечению ожирения высококалорийным питанием; китайским предпринимателям впарила партию фальшивых планшетов и смартфонов, в России организовала выпуск лечебной водки, а в Японии – чемпионат мира по игре в кантё. Казалось, она задалась целью обмануть каждый народ на его собственном поле. В группу переговорщиков она попала из тюрьмы, где отбывала немыслимо длинный срок, причем – уже получив амнистию и серьезный гонорар за попытку переубедить чужого.

Как ни странно, в этот раз перевода не было. Маеко что-то говорила мелодичным нежным голосом, чужой слушал – временами односложно отвечая по-японски. Потом чужой глубоко задумался, потирая лоб длинными холеными пальцами. Переговорщики с надеждой переглядывались, Маеко неотрывно смотрела на чужого.

Тот вздохнул и начал ответную речь. На японском.

Речь чужого длилась почти пять минут. Несколько раз Маеко порывалась что-то вставить, но, повинуясь укоризненному взгляду пришельца, замолкала. Потом опустила взгляд и несколько раз кивнула.

Наступила тишина.

– К чему вы пришли? – спросил Самойлов.

– Очень нехорошо обманывать кого-либо и вынуждать делать то, что ему не нужно, – медленно произнесла Маеко. – Я попрошу вернуть меня обратно в тюрьму, мне надо отбыть свой срок.

– То есть контакт не продолжится? – уточнил Акланд.

– Разумеется, нет! – возмутилась девушка. – Ему это не нужно, он ведь все ясно объяснил.

Чужой, спокойно дожидавшийся окончания разговора, перевел взгляд на Самойлова и спросил:

– Вы тоже хотите мне что-то предложить?

Валерий встал, виновато развел руками:

– Хотел. Но не стану, ведь вы правы. Земля и впрямь не может ничего предложить вашей цивилизации. Наша наука, техника и, увы, культура – проще и примитивнее. Мы не достигли высот ни в теологии, ни в физике. Справедливого общества мы также не построили. Как мы можем претендовать на общение с иными цивилизациями? Но я хотел бы от лица всей Земли поблагодарить вас за визит на нашу планету. Ваше появление на Земле – самое чудесное, что случилось с человечеством. Спасибо. Мы будем хранить память о посещении и, возможно, через сотни или тысячи лет станем достойны постоянного общения с вами!

И Самойлов поклонился чужому.

* * *

Назад ехали в молчании. В недоуменном молчании. Микроавтобус медленно катил через периметр безопасности вокруг корабля чужого; сверкающий белый шар звездолета остался далеко позади. Старенькая художница цеплялась за футляр с подаренной картиной. Китайский вундеркинд держал на коленях папку с ответным даром чужого – еще неизвестными на Земле научными теориями и инженерными технологиями. Шварцгольд прижимал к груди маленькую черную коробочку – устройство для межзвездной связи.

Первым не выдержал Акланд.

– Валерий, вы должны объяснить!

– Что именно? – кротко спросил Самойлов.

– Почему чужой передумал? Почему он пошел на настоящий контакт?

– Когда контакт не нужен, то на него вообще не идут, – ответил Самойлов. – Все эти «вы нам ничего не можете дать», «таких, как вы, полным-полно», «мы неизмеримо умнее, добрее и совершеннее» – это так… топорщенье перышек.

– Согласен, – сказал Акланд. – Мы из этого и исходили. Но ведь он все отверг! Все разумные доводы! А ваша беспардонная, омерзительная лесть – сработала! Почему у вас получилось? Почему не получилось у нас? Это какая-то русская черта? Умение льстить властям? Пресловутый рабский менталитет?

Самойлов засмеялся.

– Ну что вы. Национальность тут вообще значения не имеет. Дело совсем в другом. Вот у Александры и Маеко – никаких шансов не было изначально…

– Чужой – сексист?! – возмущенно воскликнула художница.

– Не в том смысле, как вы подумали, – покачал головой Самойлов. – Все ведь было ясно с самого начала, надо только отвлечься от внешности, она у чужого так же иллюзорна, как и речь. Но Петру трудно было понять происходящее, он достойный сын католической церкви и следует целибату. Наш китайский друг слишком юн, а господин Шварцгольд слишком стар. Уважаемый господин Акланд в силу своих предпочтений тоже далек от подобных ситуаций…

Акланд смущенно отвел глаза.

– А я, конечно, не Дон Жуан и не Казанова, – вздохнул Самойлов. – Но уж на то, как женщина кокетничает и набивает себе цену при знакомстве, – насмотрелся. Восхититься в ответ, осыпать комплиментами и робко признаться в любви – это всегда работает.

Он бросил через плечо последний взгляд на космический корабль и добавил:

– Даже если женщина с другой планеты и приняла облик мужчины.

Наталья Резанова Стою на полустаночке