Дозорный

Дом Уиддоуза находился в полукилометре от деревни Бишопстоук в Гемпшире, в долине реки Айчен. Лонгуотер-Лодж, в котором он одиноко жил, был некогда егерским домиком большого поместья Лонгуотер-Хаус, теперь в главном доме поместья располагался колледж по подготовке менеджеров. Окруженный деревьями и кустами бывший егерский домик стоял метрах в пятидесяти от дороги, на дальнем краю примыкавший к нему владений протекала река Айчен.

Алекс и Доун оставили машину на главной улице деревни, у паба «Пятнистый бык», и неторопливо пошли в сторону Лонгуотер-Лодж — ни дать ни взять молодая супружеская чета, решившая вдруг провести денек за городом.

Дом казался пустым, у ворот его красовался новенький столб с табличкой «ПРОДАЕТСЯ». Табличка была идеей Доун, ухитрившейся организовать установку столба в течение всего одного часа. Любой, кто попытался бы навести справки в указанном на табличке лондонском агентстве недвижимости, услышал бы, что, хотя хозяин дома и объявил о своем намерении продать его, полных инструкций агентство пока не получило.

Собственно, табличка и нужна-то была лишь для того, чтобы дать Алексу и Доун возможность осмотреть дом. Всякий, увидев их, решил бы, что это супруги, интересующиеся покупкой дома.

Алекс, повернувшись спиной к Лонгуотер-Лодж, окинул взглядом окрестности. Зеленеющие поля пшеницы, дубы на возвышении, заливные луга в долине реки, затененной ивами и тополями. Сотни гектаров хорошо просматриваемой территории и тысяча мест, в которых может укрыться опытный человек.

Собственные владения Уиддоуза занимали две трети гектара. Дорога, на которой стояли Алекс и Доун, огибала сад, отделенный от нее полутораметровой стеной.

— Ночью сюда приходят наши люди, — сказала Доун. — Перелезают, как только стемнеет, через стену и осматривают местность в приборы ночного видения.

— А как они сюда добираются?

— На «лендровере». Оставляют его вон там, за поворотом, в сотне метров отсюда.

— Он обнаружил их в первую же ночь, — сказал Алекс.

— Возможно, вы и правы.

— Я прав, — сказал Алекс. — Он почти наверняка следит за нами даже сейчас. Поцелуйте меня!

— Размечтались!

— Я серьезно. Именно так и ведут себя, осматривая дома, нормальные супружеские пары. Держатся за руки, целуются. Это означает, что они…

— Я хорошо знаю, что это означает. — Она повернулась к Алексу и легонько чмокнула его в левую щеку.

Он нахмурился:

— Ой, ну брось, зайка, ты же способна на большее. Представь, как счастливы мы здесь будем.

— Вы больной человек, Темпл.

— Вовсе нет, зайка, я просто хочу, чтобы ты поцеловала меня как следует.

— Ведите себя прилично. И перестаньте называть меня зайкой.

— Перестану, если ты поцелуешь меня сию же минуту, в губы, минимальная продолжительность — пять секунд. Иначе, боюсь, тебе придется остаться зайкой.

Доун с долгим страдальческим вздохом повернулась к Алексу и обвила его шею руками. Губы у нее оказались очень мягкими. Она даже закрыла глаза.

— Ну вот, — наконец сказал Алекс. — Ведь неплохо же, правда?

— Бывало и хуже.

Алекс обнял ее за талию, Доун напряглась, однако тоже, без особой, впрочем, охоты, обняла его.

— Сколько здесь снайперов? — спросил он.

— Двое, по-моему. Один перед домом, другой где-то на задах. Сомневаюсь, чтобы кому-то удалось проскользнуть мимо них незамеченным.

— Не уверен. Давайте пройдемся по саду.

— А что вы, собственно, надеетесь найти?

— Миан проведет здесь разведку, пытаясь отыскать пути ночного подхода к дому. Место, из которого можно подобраться к нему, не напоровшись на охрану. Вот и я ищу такое место.

— Вы знаете, как бы вы это сделали?

— Разумеется. А вы? Как бы вы проникли сюда?

— Перестреляв охрану из винтовки с глушителем и ночным прицелом?

— Это определенно помогло бы, — сказал Алекс, — но только он пока не убил никого, кроме тех, кто был ему нужен.

— Убил же он собак Гидли.

— Собаки — это просто охранные устройства. Миан, сколько я понимаю, не хочет оставлять после себя лишние трупы. Ему не позволяет сделать это профессиональная гордость.

— Вы что же, снова отождествляете себя с ним? Вы именно так относитесь к убийству? Как к работе, которой можно гордиться?

Он рассмеялся:

— Вы — одна из тех, кто подрядил меня для этого дела. Вот сами мне и скажите. И давайте пройдемся по этой тропе. Я хочу взглянуть на берег реки.

— Думаете, он подберется сюда по реке?

— Я бы именно так и сделал.

Они прошлись вдоль берега. Река была медленная, глубокая, на ее сверкающую под солнцем поверхность было почти больно смотреть.

— Вот здесь, — сказал Алекс. — Здесь он и пройдет. Не останавливайтесь. Он войдет в воду в сотне метров отсюда вверх по течению — когда стемнеет, никто его, одетого в черный гидрокостюм, не увидит — и вылезет на берег между этими двумя камышовыми отмелями.

— Вы уверены?