Дозоры II

Водитель был человеком. Похоже, в эдинбургском Дозоре куда шире использовали труд наемных людей, чем это принято у нас. Мы быстро выехали из туристического центра и покатили куда-то в сторону залива.

– Спасибо, что вызвал, – сказал Семен, с нескрываемым удовольствием глядя в окно. – Я уж засиделся в Москве… Рассказывай, что тут происходит?

Я начал рассказывать. Вначале Семен слушал со снисходительным интересом старого опытного бойца, которому салага-новобранец пересказывает какие-то ужасы. Потом посерьезнел.

– Антоха, а ты уверен? Насчет того, что Сила туда стекает?

– Попросить шофера вернуться, проехать мимо «Подземелий»?

Семен вздохнул. Покачал головой. И коротко произнес:

– Схрон.

– То есть?

– Тайник. Там спрятано что-то очень важное.

– Семен, я все-таки не пойму…

– Антон, представь себе, что ты очень-очень сильный маг. И можешь, к примеру, ходить на пятый уровень сумрака.

– Не могу.

– Представить?

– Ходить не могу. Представить – запросто.

– Ну так представь. Можешь ты ходить так глубоко, как никто из известных тебе Иных. Потребовалось вдруг тебе спрятать что-то очень ценное. Магический артефакт, мощное заклинание… да хоть бы и мешок с золотом. Что делать? В землю зарыть? Найдут. Особенно если ты прячешь магическую вещь, она ведь вокруг себя возмущения в Силе создает, как ты ее ни закрывай. Тогда ты берешь эту штуку, уходишь глубоко в сумрак…

– И оставляю ее там. Допустим, на пятом слое. – Я кивнул. – Но предмет из нашего мира будет выталкивать обратно…

– Вот для этого тебе и нужен постоянный приток Силы. Ну… будто ты плавучий предмет на дно ванны поместил. Сам по себе он всплывет. А вот если его сверху будет прижимать поток воды…

– Понял я, Семен.

– У тебя идеи есть, кто и что там спрятал?

– Есть, – признался я. – Только вначале я спрошу об этом Фому.

В кармане опять зазвенел телефон. Ну что за наказание…

– Да? – не глядя на экран, сказал я.

– Антон, это Гесер.

Голос у шефа был какой-то странный. Будто бы растерянный.

– Слушаю.

– Я поговорил с Фомой… он обещал быть с тобой откровенным. И с Семеном, уж если на то пошло…

– Спасибо, Борис Игнатьевич.

– Антон… – Гесер помолчал. – Тут еще одно… Покопались мы в прошлом Виктора Прохорова. И кое-что нашли.

– Ну? – Я уже понял, что ничего хорошего ожидать не приходится.

– Тебе его фотография не показалась знакомой?

– Обычный парень. Рожа московская, среднестатистическая. – Я поймал себя на том, что начинаю грубить, как всегда в минуты волнения. – В любом институте таких парней… каждый второй.

– Попробуй представить Виктора помоложе. Юношей, подростком…

Я честно попробовал. И ответил:

– Получится московский среднестатистический школьник. В каждой школе таких…

– А ведь ты его скорее всего видел, Антон. И неоднократно. Он учился в одном классе с твоим бывшим соседом Костей Саушкиным. Был его хорошим приятелем, можно сказать – другом. Наверняка частенько забегал к нему домой. Думаю, порой натыкался на тебя, размахивая портфелем и хохоча без всякой причины.

– Не может быть… – прошептал я. Слова Гесера меня настолько ошарашили, что я даже не удивился небывалой красочности его рассказа. Размахивая портфелем и хохоча? Да легко. Если в твоем подъезде живут дети, ты обязательно натыкаешься на их портфели, слышишь смех и наступаешь на комочки жевательной резинки. Кто же при этом запоминает лица…

– Антон, это правда. Единственным знакомым вампиром у Виктора был Костя Саушкин.

– Гесер, но Костя погиб![7]

– Да, я знаю, – сказал Гесер. – Или, точнее, мы так считали.

– Он не мог спастись, – сказал я. – Никак не мог. Триста километров от Земли. Там нет Силы. Он сгорел в атмосфере. Он сгорел, понимаешь, Гесер? Сгорел!

– Не ори, – спокойно попросил Гесер. – Да, сгорел. Мы вели скафандр радарами до самого конца. Но мы не знаем, Антон, был ли Костя Саушкин в этом скафандре. Высота была уже совсем другой. Надо думать. Надо считать.

Он отключился. Я посмотрел на Семена – тот печально покачал головой:

– Антон, я услышал.

– Ну?

– Не видел труп – не спеши хоронить.

Фома Лермонт жил в пригороде. В тихом и недешевом районе уютных коттеджей и ухоженных садиков. В саду он нас и встретил. Глава эдинбургского Ночного Дозора сидел в деревянной беседке, увитой плющом, и раскладывал на поцарапанном журнальном столике пасьянс. В мятых серых брюках и трикотажной рубашке поло он выглядел мирным гражданином предпенсионного возраста. Еще бы кучу внуков-внучек вокруг – и получится пожилой глава большого семейства. При нашем появлении Лермонт вежливо привстал, поздоровался со мной и Семеном, после чего сгреб карты в кучу, пробормотав:

– Не выходит…

– Фома, мне кажется, что пора поговорить начистоту. – Я покосился на Семена. – Вы не против, если мой коллега будет присутствовать?

– Не против. Гесер за него поручился.

– Фома, сегодня со мной говорил Завулон из московского Дневного Дозора.

– Я знаю, кто такой Завулон.

– Он сказал… он просил узнать у вас… давно ли вы навещали соседа по могиле.

– Сегодня ночью, – тихо ответил Лермонт.

– И Гесер… он спрашивал про Руну. Руну Мерлина.