Дозоры не работают вместе

– Генри, умерьте пыл. И отвечайте на вопрос, от вашей честности многое зависит.

Писатель весь подобрался – почувствовал, что шутки кончились. Уокер и Дэниелс сделали вид, что полностью поглощены работой слуг, сервировавших ужин на открытом воздухе.

– Так, дайте вспомнить, – проговорил Генри, растирая пальцами висок, – я действительно был на Манхэттене в тот день. Я вышел из Музея Гуггенхайма, поймал такси и поехал ужинать в мой любимый ресторан «Троя» на Лексингтон-авеню, 44.

Розенфельд быстро посмотрел на своих помощников, и его взгляд не сулил ничего доброго – офис Ночного Дозора располагался по адресу Лексингтон-авеню, 46.

– Вы совершенно уверены в этом, друг мой?

– Майк, я заказывал столик в тот вечер – это ведь можно проверить. Каждый раз, когда я приезжаю в Нью-Йорк, я ужинаю в «Трое», меня там знают. Но почему вас это интересует?

– Позже расскажу. Сперва еще один вопрос, дружище.

– Слушаю… дружище.

Глаза Розенфельда, большие и печальные под толстыми линзами очков, встретились с влажными детскими глазками литератора.

– Генри, вы говорили, что пишете книгу о Крестовых походах. Почему вы приехали работать над ней не в Святую землю или в Константинополь, почему вы прилетели к нам, в Соединенные Штаты?

– Почему сюда?

Уже все трое Темных магов пристально смотрели на Генри.

– Я ведь не пишу здесь книги, друзья, – пожал плечами он, – я работаю всегда у себя дома, в Англии. А в США приехал к своему издателю – для подписания контракта. Конечно, удобнее отправлять на такие дела агента, но я, знаете ли, предпочитаю выполнять работу агента сам. Да и путешествовать я очень люблю.

– Так вы были в издательстве?

– «Фэйрбанк Паблишере», их офис на Бродвее. Я собирался с ними встретиться после ужина в «Трое», но вместо этого повстречал мистера Дэниелса.

Патрик поймал взгляд Розенфельда, и тот едва заметно опустил голову: литератор не лжет. Действительно, есть такой издатель, и в планах у британца было его посещение именно второго октября после ужина.

– У вас есть еще какие-нибудь вопросы о моих делах, Майк? Я буду рад ответить! – Каттермоул приветливо улыбался, но за этой улыбкой пряталась обида.

Розенфельд поднял брови:

– И вы специально поехали в Вашингтон, чтобы заглянуть в Библиотеку Конгресса? Это же двести миль в один конец!

– Но, Майк, мистер Розенфельд… Я очень, очень люблю хорошие библиотеки! И раз уж я оказался неподалеку и есть лишний денек, почему бы не заглянуть туда?

Это прозвучало с таким потрясающим пьяным простодушием, с таким трогательным блеском голубых англосаксонских глаз и вдобавок сдобрено широкой улыбкой, что Розенфельд с леденящей ясностью осознал: мы напрасно тратим время. Мы потратили напрасно уже чертову уйму времени! Этого бестолкового клоуна нужно было сразу же отпустить на все четыре стороны. Майк почувствовал злость на Дэниелса (тот ощутил это и вжался в плетеное кресло), а еще больше на себя – за то, что послушал молокососа. Никогда в жизни не буду связываться с людьми, они скучны и предсказуемы – даже лучшие из них. Пусть этим занимаются мальчишки вроде Патрика. И что теперь делать? Напиться до зеленых чертей – ведь завтра будет трудный новый день.

Сделав хороший глоток, он наблюдал, как небо над темной иззубренной кромкой леса медленно меняет цвет с фиолетово-алого на бархатно-черный. Управляющий «Шэйкенхерст» Лоран Фери расхаживал по вымощенной гранитными плитами дорожке над берегом озера, собственноручно зажигая старинные газовые фонари. Пригнанный им оркестр – скрипка, контрабас, барабанщик и саксофонист – наигрывал что-то умеренно-веселое: джазовая зарисовка, призванная поднять настроение джентльменов перед ужином. Над геометрическими фигурами стриженых кустов лениво вилась ночная мошкара.

– …и может быть, Советы будут угрожать нам своим ядерным оружием прямо с космической орбиты.

Майк вздрогнул, приходя в себя.

– Все человечество на планете, – продолжал Генри начатую ранее речь; он уже забыл о допросе и переключился на другую тему, – все люди – добрые или злые – поделились на два лагеря: коммунисты и некоммунисты. Любая деятельность в конце концов становится водой на чью-то мельницу Мы, фантасты, мирные люди – возьмите кого угодно из авторов, никто не хочет войны Запада и Востока; мы чаще заглядываем далеко туда, – он взметнул руку к проступающим в небе звездам, – не исходит ли угроза оттуда? С Марса или Нептуна? С Альфы Центавра или Веги? А тем временем в действительности какие-нибудь ребята в Москве могут оказаться гораздо опаснее.

Невозмутимый словно манекен слуга тенью выскользнул из благоухающих сумерек с новым стаканом виски для Розенфельда, зашуршал колотым льдом в чаше.

– Вы считаете, ядерная война возможна? – снисходительно спросил Майк.

– Война не только возможна, она очень близка. В прошлом году Америка расставила в Турции свои ракеты средней дальности «Юпитер», способные долететь до Москвы. Советский лидер, секретарь Хрущев, наложил в штаны с десяток кирпичей, негодуя в прессе по этому поводу. Как вы полагаете, он оставит этот враждебный шаг НАТО без ответа?